Мы несем серьезную ответственность перед клиентом за результаты сделки!Беседует обозреватель Меле Павловский Первоисточник: Время дешевых активов постепенно проходит, продавцы начинают адекватно оценивать их реальную стоимость. Слияния и поглощения становятся важнейшим фактором формирования эффективных бизнес-конструкций в экономике. Неизмеримо возрастает необходимость тщательного обоснования стратегической целесообразности и планирования сделок М&А По этим и другим актуальным проблемам рынка М&А в России с президентом Объединенной финансовой группы Ильей Щербовичем беседует обозреватель Меле Павловский. — Одной из задач инвестиционно-банковского подразделения вашей компании является установление стратегической целесообразности совершения М&Л-сделки. Безусловно, каждая сделка по-своему уникальна. Однако существуют и какие-то характерные тенденции. Как бы вы их охарактеризовали? — Действительно, каждая сделка по-своему уникальна. Понятна и роль инвестиционного банка. Мы представляем одну из сторон, которая покупает, продает либо объединяет активы. Наша задача не просто технически участвовать в сделке, а быть как бы двигателем процессов. Мы пытаемся идентифицировать определенные цели для компаний (каким образом им расширяться или, наоборот, избавляться от каких-то видов бизнеса) и помогаем им реализовывать эти цели. Мы специализируемся не только на осуществлении сделок в России, но и на так называемых cross - board er транзакциях, т.е. активно работаем с иностранными стратегическими инвесторами, которые покупают в России какие-либо активы (кстати, иногда и продают — уже были и такие ситуации). В последнее время мы нередко рассматриваем российских клиентов как потенциальных участников М&А-сделок за рубежом, поскольку они уже сейчас достаточно активны на данном направлении. Что касается общих тенденций в области М&А то'здесь уже накопился определенный опыт. В каждом секторе экономики есть своя специфика, каждый по-разному развит. Общая тенденция состоит в том, что количество сделок возрастает, хотя это касается не всех отраслей. Скажем, в нефтяной отрасли рынок уже давно сформировался. В других отраслях эти процессы активизируются. В условиях усиления роли государства в ряде секторов экономики центрами консолидации становятся либо государственные компании, либо компании, подконтрольные государству. Яркими примерами тому являются «Газпром», Внешторгбанк — структуры, подконтрольные государству, которые активно консолидируют активы. Еще одна очевидная тенденция — большой интерес иностранных стратегических инвесторов к России. — Сейчас некоторые аналитики говорят о концентрации М&А-сделок в руках государства. Не отразится ли это на снижении деловой активности в этой области среди частных компаний? — О деловой активности можно говорить в том случае, если на рынке что-то происходит. Для объективного восприятия процесса М&А неважно, кто является покупателем или продавцом. Если сделки происходят, значит, активность налицо. Когда говорят, что усиливается роль государства, в частности через перераспределение активов, — все равно это сделки. Что касается долгосрочной перспективы, скажем, формирования таких суперкомпаний, как «Газпром» вместе с нефтяными активами, которые планируется приобрести, это не означает прекращение процессов М &А. Очевидно, что после удачного завершения сделки «Газпром» пойдет за границу, будет приобретать там активы, поскольку он имеет амбиции глобальной компании. Для нас как для инвестиционного банка такие сделки очень интересны. Потому что мы работаем не только по местным проектам, но пытаемся также работать с российскими компаниями за границей. Я бы не стал тут делать далеко идущих выводов. Активность в других секторах, несмотря на усиливающийся контроль государства, по-прежнему достаточно высока. Об этом говорит и сравнительный анализ количества сделок М&А в России и за границей. Россия по-прежнему лидирует среди стран Центральной и Восточной Европы. — Ваша компания осуществляет техническую поддержку сделок по слияниям и поглощениям или сама проявляет инициативу, предлагая клиентам выгодные с точки зрения стратегической целесообразности варианты? Если да, то в чем приходится убеждать клиентов? — На самом деле и то, и другое. В одних случаях нас привлекают для реализации сделки, которая изначально была задумана акционерами компании. Например, совместно с нашим акционером — Deutsche Bank мы консультируем «Газпром» по консолидации «Роснефти». С другой стороны, наша задача как лидеров в области консультирования по М&А заключается в том, чтобы первыми видеть тенденции и рекомендовать компаниям, что делать в новых условиях. Так, в этом году мы консультировали «ВымпелКом» по покупке компании «Кар-Тел» в Казахстане. Это была очень крупная сделка, порядка $350 млн. Еще за год-полтора до этого мы очень подробно исследовали все возможности в странах СНГ для телекоммуникационных компаний. Мы приходили и рекомендовали компаниям обратить внимание на этот рынок, поскольку это именно то направление, в котором им надо двигаться, — за ним будущее. Мы продвигали эту идею достаточно долго, она нашла понимание у совета директоров «ВымпелКома» и вылилась в конкретную сделку. — Приходилось ли вам отговаривать клиентов заключать те или иные сделки? В чем были причины? — Периодически это происходит. Все зависит от ситуации. В одних случаях сделка целесообразна, но невозможна по определенным причинам (юридическим и т.д.), поэтому мы не могли рекомендовать клиенту приобретение какой-либо непрозрачной компании, в которой мы не были уверены. Были ситуации, "когда мы уже были на стадии due diligence , проводили детальные исследования деятельности компании и приходили к выводу, что этот объект не так интересен, как изначально казалось. Мы несем серьезную ответственность перед клиентом по результатам сделки. Если мы не сделаем всю необходимую работу с точки зрения выявления преимуществ и недостатков покупаемой компании, то это и наша проблема в том числе. Поэтому мы и стараемся так ответственно к этому относиться. Бывает, что рекомендуем не покупать. — М&А — это одно из направлений расходования средств компаниями. В каких случаях целесообразна покупка готового бизнеса, в каких организация его с нуля? — Все познается в сравнении, все просчитывается. Практически всегда есть альтернатива, расширяться ли за счет покупки бизнеса или за счет создания бизнеса с нуля. Характерный пример — то, как наши федеральные сотовые компании — МТС, «ВымпелКом» — шли в регионы. Всегда была альтернатива — либо выстраивать собственную сеть в конкретном регионе, либо покупать местного оператора связи. Очевидно, что происходило и то и другое. Все зависит от того, насколько быстро и эффективно можно выйти на рынок. Если, скажем, серьезных развитых операторов на конкретной территории нет, то, наверно, выгоднее самому построить все и начать с нуля. Если уже существует очевидный лидер с большим количеством абонентов, целесообразно купить существующую компанию вместе с абонентами. В финансовом секторе для выхода на рынок банку необходимо собирать команду, выстраивать отношения с контрагентами, что занимает очень много времени. И не факт, что это получится. Поэтому во многих случаях гораздо эффективнее купить существующую компанию с наработанными клиентскими отношениями, процедурами и т.д. Но опять же, такая компания может слишком дорого стоить. Есть некая граница, за пределами которой целесообразно потратить деньги на то, чтобы сделать это самому. — Были ли в вашей практике прецеденты нереализованных сделок, ко- торые могли дать синергетический эффект? Если да, что сдерживало покупателей, почему сделка не состоялась? — Такие примеры были, в той же телекоммуникационной отрасли. Мы консультировали одну из региональных компаний сотовой связи (не буду ее называть) в достаточно крупном регионе, которая была развитой и активно действующей. Она существовала на тот момент, когда федеральные операторы еще не пришли в этот регион. Этой компании поступило предложение продать активы одной из крупных федеральных структур, планировавших выход на рынок данного региона за счет именно покупки, а не строительства собственных мощностей. Мы рекомендовали акционеру продать актив, но он запросил очень высокую цену, надеясь на то, что эта цена будет только расти в будущем. На практике оказалось все наоборот. После этого сразу два оператора пришли в регион. В результате стоимость компании снизилась, поскольку те, кто был заинтересован в ее приобретении, уже осваивали рынок самостоятельно, а других покупателей не было. В итоге региональная компания была продана третьему оператору по цене ниже той, что была доступна для продавца на той стадии, когда мы его консультировали. Это очевидный пример, когда акционеры «передерживают» бизнес. Надо иметь в виду, что продать бизнес тоже надо вовремя. Другим примером является Архангельский целлюлозно-бумажный комбинат. Мы достаточно долго являлись его консультантами. Это один из крупнейших игроков отрасли. На определенном этапе серьезно рассматривался проект его объединения с «Илим Пал-пом»: возможность расширения доли на рынке, получения операционных синергии, повышения капитализации объединенной компании. Говорили о том, что эта сделка очень интересна обеим группам акционеров. Но, к сожалению, ее невозможно было реализовать из-за корпоративных конфликтов. Осуществить такую сделку в ситуации, когда собственность оспаривается, было невозможно юридически. — Были в вашей практике примеры положительной корреляционной зависимости между слиянием, имевшим синергетический эффект, и ростом капитализации бизнеса? Да, это имело место в нашей практике и, в частности, у наших клиентов, которых мы консультировали. Были ситуации, когда оптимизм по поводу будущего объединившихся компаний был чрезмерным. В других случаях он был недооценен или недостаточно понят инвесторами на момент реализации сделки. К примеру, UMC была весьма выгодным приобретением для МТС. Как следствие, курс акций последней с тех пор значительно вырос. Естественно, были и другие факторы, повлиявшие на эту повышательную динамику. Тем не менее, покупка UMC была весьма важным событием для акционеров. Они увидели в этом сигнал к повышению стоимости компании. Схожая ситуация с выходом «Вым-пелКома» в Казахстан. Это очень интересный рынок. Была сделана весьма выгодная покупка, наверное, одна из крупнейших сделок в этом году. Курс акций с тех пор вырос на 30%. Опять же, нельзя сказать, что такое изменение связано исключительно с данными инвестициями, но очевидно, что это было позитивно оценено рынком. Телекоммуникационная отрасль удачно демонстрирует наличие подобной зависимости. Компания Golden Telecom , владевшая 50% акций ООО «СЦС «Совинтел», увеличила свою долю до 100%, выкупив в 2002 году 50%-ный пакет акций у «Ростелекома». В результате сделки Golden Telecom получил возможность завершить объединение бизнеса своих дочерних компаний «Те-леРосс» и «Совинтел» и полностью консолидировать показатели «Совинтела» в своей финансовой отчетности. Когда приобретение экономически оправданно, оно в принципе ведет к росту рыночной капитализации компании. — Нет ли у вас ощущения, что в период благоприятной конъюнктуры цен на металл и на нефть компании получают значительные доходы? В результате они не слишком заботятся об экономической целесообразности инвестиций, и их покупки бывают не всегда эффективны. — Такое, естественно, бывает. Причем не только в России. Нельзя сказать, что все покупки эффективны. Наша задача как инвестиционного банка — консультировать на предмет того, что эффективно, а что неэффективно. И рекомендовать продавцу продать как можно дороже, а покупателю купить как можно дешевле, в зависимости от того, кого мы представляем. Особенность российских собственников частных приватизированных компаний, к примеру, в металлургическом и нефтяном секторах, в том, что они привыкли во времена приватизации в 90-е годы покупать активы дешево. Поэтому мы сталкиваемся с ситуацией, когда на данный момент есть возможность и целесообразность приобретения каких-то активов, но существует некоторый моральный барьер по их приобретению, поскольку цены на порядок выше того уровня, к которому люди привыкли за 90-е годы. Очевидно, есть примеры таких неэффективных сделок, но их не так много. Скажем, металлурги интересуются сырьевой базой, консолидируют ГОКи. Покупают дорого, но назвать это неэффективным инвестированием нельзя, поскольку они выстраивают цепочку, которая позволяет им добавлять стоимость и обеспечивать сырьевую безопасность. — Каков ваш прогноз развития рынка М&А на 2ОО5 год? В каких отраслях экономики будут идти активные процессы М&А, в каких — затухать? — В отрасли телекоммуникаций все внимательно следят за приватизацией «Связьинвеста». Сама продажа «Связьинвеста», последующее возможное расчленение компании, продажа дочерних структур — это очень интересный процесс с точки зрения М&А С рыночной точки зрения оптимальна продажа контрольного пакета акций «Связьинвеста», что приведет к появлению нового собственника, который мог бы более эффективно управлять активами. Конфликт, который существует между акционерами «Мегафона», рано или поздно также будет иметь своим следствием сделку, в результате которой кто-то из акционеров выйдет из бизнеса. Более того, состав акционеров трех федеральных компаний не является чем-то постоянным. Мы не исключаем, что новые крупные западные игроки заинтересуются этим сектором. В нефтяной отрасли, очевидно, многое будет зависеть от развития ситуации с ЮКОСом. 19 ноября объявлен аукцион по «Юганскнефтегазу» — еще одна сделка, связанная с переходом активов из одних рук в другие. Заканчивается сделка между «Газпромом» и «Роснефтью». Думаю, по-прежнему сохранится большой интерес западных стратегических инвесторов к нефтяной отрасли в России. Мы знаем 4-5 компаний, которые очень активно сейчас присматриваются к российским активам и скорее всего попытаются что-то сделать уже в 2005 году. По крайней мере некоторые из них. К примеру, уже объявленная сделка, которая может закрыться, — между компаниями НОВА-ТЭК и Total . Об остальных говорить не стану, поскольку мы представляем их интересы и между нами существует соглашение о соблюдении конфиденциальности. Есть поле для дальнейшей консолидации между компаниями черной металлургии. В частности, 22 декабря состоится аукцион по продаже 17,8%-ного пакета акций Магнитогорского комбината, принадлежащего государству. В итоге на рынке сформируется 4-5 очень крупных игроков в этой отрасли, которые, возможно, в каком-то виде могут дальше объединяться между собой. Речь об этом идет достаточно давно, но пока мы не видели конкретных сделок. Те же металлурги продолжают консолидировать ресурсную базу (консолидация НЛМК, Стойленского ГОКа и т.д.). Тенденция выстраивания вертикальных цепочек продолжится. Кстати, она может выстраиваться и в другую сторону. Скажем, большой интерес проявляется к машиностроению, транспортным компаниям, инфраструктуре и т.д. Что касается целлюлозно-бумажной промышленности, совсем недавно стороны объявили об окончании корпоративного конфликта вокруг «Илим Палпа». Решение юридических вопросов с правами собственности позволяет надеяться, что компания будет расти либо у нее появится стратегический инвестор. Вследствие этого мы ожидаем ускорения процессов М&А в целлюлозно-бумажной отрасли. Здесь есть несколько игроков. Как я уже называл, это Архангельский ЦБК, «Илим Палп» и, может быть, одна-две иностранные компании, которые будут активно работать на российском рынке. Думаю, скоро мы увидим несколько крупных сделок в области М&А В пищевой отрасли и розничной торговле наблюдается тенденция бурного роста компаний. Пока это рост в основном органического характера, а не за счет слияний и поглощений. По мере того, как растет прозрачность этих компаний, мы ожидаем большего интереса у акционеров к слияниям и объединениям. Недавно мы сами способствовали обеспечению прозрачности компании, успешно завершив первичное публичное размещение ( IPO ) акций ОАО «Седьмой Континент», — первый пример ри-тейлерской компании, которая стала публичной. Думаю, за ней последуют другие. Это не относится напрямую к области М&А однако наличие прозрачных публичных компаний в этих секторах будет способствовать дальнейшему укрупнению и росту за счет М&А Консолидация ожидается и в банковском секторе. Количество существующих в стране банков явно превышает необходимое с точки зрения предоставления финансовых услуг. Скажем, уже сейчас многие финансово-промышленные группы понимают, что нет необходимости содержать карманный банк — его можно продать или с кем-то объединить. Очевидно, следует ожидать становления лидеров в различных финансовых продуктах, которые будут консолидировать региональные сети, может быть, других активных операторов. — Вокруг кого? — Есть как государственные структуры, так и частные. В банковском розничном секторе существует несколько очевидных лидеров. Скажем, пять банков держат это направление в поле зрения. Иностранцы сейчас активно интересуются созданием либо приобретением готовой ритейлерской сети в России. Не стану утверждать, что это будет именно 2005 год, но думаю, что определенные события могут произойти, поскольку эти процессы уже идут. Очень сложно делать какие-то прогнозы на 2005 год по энергетике. Скажем, ожидания годичной давности заключались в том, что по мере развития процесса реструктуризации отрасли будут формироваться десятки новых компаний, которые как самостоятельные субъекты будут участвовать на рынках капитала и соответственно в перераспределении активов дальше — их обмене, консолидации новых активов и т.д. В долгосрочной перспективе в энергетике — огромный потенциал для сделок по М&А Все зависит от того, как пойдет реформа. — Финансовая отчетность компаний в России далеко не всегда отражает реальное положение на предприятии (налоговая оптимизация и т.д.), они непрозрачны. Как приходится выходить из положения при оценке компании-цели? — Очень часто этот вопрос возникает, когда мы представляем интересы иностранного стратегического инвестора, который покупает активы в России. Есть некий культурный барьер в бизнесе между тем, что ожидает иностранный покупатель, покупая российский актив, и тем, что ожидают российские акционеры, продавая актив иностранному покупателю. Здесь вопрос упирается в первую очередь в непрозрачность структуры, невозможность провести четкий due diligence , оценить все риски, связанные с функционированием бизнеса. Крупные иностранные компании, особенно когда речь идет о значительных покупках, не заинтересованы в приобретении просто активов, основных средств -т они заинтересованы в приобретении бизнеса. Поэтому они хотят, чтобы им продемонстрировали не только наличие каких-либо мощностей, которые могут производить определенное количество продукции, имея в виду, что покупатель сам посчитает ее продажную цену и то, сколько будет с этого получать. Западным покупателям интересно посмотреть на то, как налажен бизнес в целом, как продается продукция, какие у компании финансовые показатели (причем показатели по международной отчетности). Мы очень часто встречались с ситуацией, когда интерес к бизнесу огромный, сумма обсуждаемой сделки велика, но невозможно провести сделку, поскольку стороны разговаривают на разных языках. Естественно, мы стараемся и очень рекомендуем российским компаниям делать отчетность по международным стандартам, нанимать западных аудиторов и очень внимательно относиться к вопросам прозрачности. Как правило, ликвидность бизнеса обусловлена прозрачностью: чем прозрачнее компания, тем легче ее продать, тем выше ее стоимость. Это очень серьезная проблема, и очень часто сделка невозможна из-за того, что компания плохо организована и непрозрачна. — Чем объяснить ситуацию, когда инвестиционные компании покупают, казалось бы, проблемные и даже обанкротившиеся предприятия и получают сотни процентов от их перепродажи стратегическому инвестору? До этого их никто «в упор не хотел видеть». — Это нормальный бизнес. Команда менеджеров проводит антикризисное управление, приводит в порядок и выводит на достойный уровень находящиеся в тяжелом финансовом положении компании, которые впоследствии перепродаются стратегическому инвестору. Неэффективные менеджеры отсеиваются на переходном этапе развития рыночной экономики. Проблема неэффективности менеджмента по-прежнему актуальна в России. Зачастую есть очень интересный актив, но управляется он таким образом, что из него не выжимается максимум того, что он может дать. Те, кто в состоянии это сделать, приходят на предприятие и ищут способы увеличения стоимости бизнеса с целью последующей перепродажи. Это хороший, очень полезный бизнес, если только он не связан с различными злоупотреблениями в ходе корпоративных захватов. — Иностранных инвесторов не смущает возможность применения различных технологий враждебных поглощений за счет использования несовершенства законодательства и коррупционных технологий? — Очень смущает. Многочисленные примеры незаконного изъятия собственности снижают стоимость российских активов в целом. Потому что этот риск постоянно включается в подсчет возможной стоимости приобретения. При больших покупках крупные международные корпорации стремятся заручиться поддержкой на самом высоком уровне — ив правительстве, и в президентской администрации. Чтобы это была не просто покупка, а некое стратегическое событие, которое выгодно обеим сторонам. Это дает определенную гарантию от недобросовестных попыток отъема собственности. Поэтому чем лучше защищены права собственности, тем выше будет стоимость российских активов. — Как складываются ваши отношения с Deutsche Bank после приобретения им 4О% уставного капитала Объединенной финансовой группы? — На сегодняшний день Deutsche Bank является не только нашим крупнейшим акционером. У нас есть договоренность о сотрудничестве, в частности в сфере предоставления услуг в области М&А. Что это нам дает? Теперь нам гораздо легче участвовать в более крупных сделках, т.к. мы выступаем совместно с Deutsche Bank . Гораздо легче стало работать с российскими компаниями, планирующими приобрести активы за рубежом. Deutsche Bank располагает разветвленной глобальной сетью, позволяющей нам работать через нее за пределами России. Договоренность предусматривает совместную работу по примерно 15 крупнейшим российским компаниям. По менее крупным компаниям ОФГ работает независимо. В случае необходимости мы привлекаем ресурсы Дойче Банка. Для нас это очень выгодное и важное партнерство, которое позволяет нам предоставлять гораздо больший объем услуг и обслуживать больше клиентов, чем раньше. Слияния и поглощения №12(22) 2004 |