Павел Теплухин: Заграница нам не поможет. Мы только сами себе можем помочь

Павел Михайлович, есть несколько точек зрения по поводу того, что в сентябре-октябре наметился спад. Если убрать рост в энергетическом секторе, динамика ВВП вообще будет отрицательной. По этому поводу высказываются разные точки зрения, начиная с той, что это некий сезонный спад, и заканчивая тем, что приток валюты в страну, сильное укрепление реального эффективного курса рубля тормозит экономический рост, прежде всего, в отраслях внутренне ориентированных. Немаловажный фактор, который периодически указывается, - психологическое состояние бизнеса, отношения между бизнесом и властью. На Ваш взгляд, это основные факторы?

Все названные факторы важны, сложно выделить из них какой-то главный и, тем более, какие-то второстепенные факторы. Когда мы смотрим на ВВП, имеет смысл посмотреть на этот процесс с разных сторон. Даже классических определений существует несколько. Мы можем посмотреть на потребленный ВВП, который включает в себя частное потребление, государственное потребление, чистый экспорт и инвестиции. Можно посмотреть на каждую из этих компонент по отдельности и проанализировать динамику. Мы видим, что государственное потребление в целом растет, но при этом увеличивается и без того значительный профицит бюджета. Государство забирает из экономики больше денег, чем выдает назад. Если мы смотрим на инвестиции, то инвестиции в целом растут, что говорит о положительной динамике. Если мы посмотрим на чистый экспорт, благодаря высоким мировым ценам на нефть чистый экспорт во многом остается положительным, но одновременно с ростом экспорта растет и импорт. Экспорт растет несколько быстрее, поэтому сохраняется положительный баланс: его изменение по сравнению с прошлым годом положительное, но не очень крупное. Основным двигателем роста ВВП остается четвертая компонента – частное потребление. Именно частное потребление занимает основное место в структуре ВВП, во многом определяет ту или иную динамику – положительную или отрицательную. Если частное потребление падает, то это может свести на нет позитивные, но не очень сильные изменения в объеме инвестиций и чистого экспорта. Если же частное потребление существенно растет по сравнению с прошлым годом, то это дает довольно хороший эффект для всей экономики. В последние месяцы мы видим, что частное потребление стабилизировалось на определенном уровне. Связано это было, скорее всего, с некоторым замедлением процесса монетизации экономики, который шел довольно активно в течение последних лет. Центральный банк скупал доллары, обменивал их на рубли, а рубли наполняли экономику, что стимулировало потребительский спрос, повышало частное потребление и позитивно сказывалось на всей структуре ВВП, на ВВП в целом. Сейчас правительство после долгих размышлений разработало достаточно эффективную программу стерилизации избыточного предложения денег или просто предложения денег, которое образовывалось в связи с покупкой Центральным Банком иностранной валюты. Механизм под названием Стабилизационный фонд к концу этого года составит почти 0,5 трл. рублей. Более либеральный механизм под названием инвестиции российских компаний за рубежом, снижение требований продажи обязательной валютной выручки, дело ЮКОСа (как это ни странно) и прочие механизмы привели к довольно серьезному стерилизационному эффекту денежной массы, которая стимулировала частное потребление. Поэтому прирост денежной массы остановился. Это касается как денежной массы, так и денежной базы. Именно это притормозило частное потребление в России. Решив эту проблему, стерилизовав денежную массу, правительство в качестве своей первоочередной цели ставило снижение инфляции. Все прекрасно понимали, что снижение инфляции является довольно важным элементом экономической политики. Это то, что с высоких трибун обещалось населению Президентом, Правительством, что действительно важно. Инфляция – налог, который облагает все население страны независимо от того, бедное оно тли богатое. Снизить инфляцию – снизить налоговое бремя. Способ борьбы со снижением инфляции мы уже выучили, начиная с 1991 года. Это замедление темпов предложения денег в экономике. Инфляция в России – чисто денежной феномен. Борясь с инфляцией, мы должны прекрасно понимать, что второй стороной этой «палки» мы ударяем по экономическому росту. Экономического роста не бывает при низкой инфляции. Нам нужно просто понимать, какие приоритеты у экономики на сегодняшний момент. Если приоритетом является борьба с инфляцией, тогда мы должны забыть о двукратном увеличении ВВП. Так не бывает. Россия и российская экономика в данном случае ничем не отличаются от десятка других экономик в других концах света. Быстрый экономический рост сопровождается инфляцией, что неизбежно, - обратная формула здесь не действует. Если мы хотим побороться с инфляцией, наконец-то, мы придумали эффективный способ, который привел к снижению темпов роста ВВП. С целью «подогреть» экономику можно придумать сразу несколько способов, например, за счет Стабилизационного фонда индексировать пенсию на 50%.

А из Стабилизационного фонда - в инфраструктурный проект?

Конечно, можно, только дольше. Если проиндексировать пенсию, то этими пенсиями будет заплачено за электричество и отопление, а эти деньги по идее должны осесть в соответствующих компаниях, которые должны реинвестировать полученную прибыль в строительство инфраструктуры. Такой способ является более эффективным, потому что если отдать деньги населению, оно сможет ими распорядиться более эффективно, чем государство.

Сейчас идет спор – Стабилизационный фонд или повышение планки отсечения сверхдоходов от нефтяной ренты (и уже за счет бюджетных денег распределение средства в инвестиционный проект). Способ, о котором Вы говорите: через пенсии, через компании; и способ инвестирования фактически государственных средств в промышленный сектор экономики – что эффективнее?

Ни в одной стране мира государственные инвестиции не бывают более эффективными, чем частные.

А Китай?

Китай тоже. А чем Китай отличается? Там нет примера успешных государственных инвестиций. Там никто ничего не может посчитать, потому что отсутствует статистика. Но нельзя воспринимать то, что мы видим глазами туристов за чистую монету. Это несерьезно. В целом частные инвестиции более эффективны. Это не надо доказывать, это уже аксиома. Поэтому использование Стабилизационного фонда на осуществление каких-то крупномасштабных государственных инвестиций нецелесообразно, особенно в тех компаниях, в тех отраслях, где вполне доступно получить финансирование рыночными методами.

Как Вам кажется, это все-таки некий сезонный спад или это переломный момент, когда надо расставить все приоритеты?

Это не сезонный спад, это не то, что случается каждый октябрь. Просто в сентябре или октябре мы подводим итоги инфляции за 3 квартала или за полугодие, хватаемся за голову и думаем о том, что мы не уложимся в инфляционные параметры бюджета, что надо что-то делать, надо чуть-чуть «завинтить гайки» с точки зрения фискальной политики. У нас сейчас очень жесткая фискальная политика. Мне кажется, что Центробанк мог бы к этому подключиться более активно. Выпуск БОБРов – способ стерилизации избыточной денежной массы, просто чуть-чуть запоздалый и не такой масштабный как Стабилизационный фонд. Я считаю, что не надо сетовать и жаловаться на отсутствие экономического роста. Неизвестно, что важнее: низкая инфляция, которая в противном случае является довольно тяжелым налоговым бременем для всех участников экономического роста, или высокие темпы развития экономики. При снижении инфляции деньги станут более доступны, просто надо какое-то время выждать. Снижение инфляции даст толчок для экономического роста, просто надо привыкнуть к новым экономическим реалиям, к новой динамике цен. А потом эта внешняя среда даст свой позитивный толчок. Надо подождать, может, год или полтора.

При некотором снижении экономического роста.

Да. Экономический рост – не панацея. Это хорошая цель, но снижение инфляции является не менее качественной целью. Какая из этих целей лучше, с моей точки зрения, снижение инфляции, возможно, даже лучше.

Очевидно, что при ослаблении фискальной политики цены вряд ли пойдут вниз, тем более, что по последним данным компаний оптовые цены опережают розничные. Есть определенный лаг, между динамиками оптовых и розничных цен…

Я не говорю про то, что цены пойдут вниз. Я говорю о том, что темпы инфляции снижаются. Инфляция – это первая производная от цены,- это скорость изменения цены. Скорость изменения цены снижается, но это не значит, что она станет отрицательной.

Насколько целесообразно в этих условиях применение политики ЦБ последнего месяца? Он несколько поменял приоритеты и в меньшей степени стал поддерживать доллар, соответственно, рубль стал в номинальном и в реальном выражении укрепляться. Это декларировалось как необходимое условие для снижения инфляции.

Так оно и есть. Центральный Банк посильными методами стал бороться с избыточным предложением денег. Он перестал покупать доллар – это метод борьбы ЦБ. Он перестанет покупать доллары, а в обмен на эти доллары не будут выпускаться новые рубли. ЦБ перестал покупать доллары, но эти доллары на рынке должен кто-то купить, поэтому на рынке устанавливается рыночная цена рубля. Когда цены на нефть зашкаливают, в такой экономике как Россия рубль должен укрепляться, если его никто искусственно не стимулирует. Это не очень хорошо для российских экспортеров. По большому счету нефть – не такое благо для страны, как кажется на первый взгляд. Скорее это бремя, потому что на сегодняшний момент нефть мешает развитию остальной экономики страны. Из-за высоких цен на нефть рубль будет укрепляться, а экспортный потенциал российских машиностроителей и конкурентоспособность будет падать.

С другой стороны, укрепление рубля в реальном и номинальном выражении делает рублевые активы более привлекательными. Или это не такой существенный фактор по сравнению с теми угрозами для экспортеров машиностроительной продукции, о которых Вы говорите?

Надо понимать сравнительные масштабы иностранных инвестиций. Я хочу напомнить, что иностранные инвестиции примерно в 20 раз меньше внутренних инвестиций. Даже если они существенно увеличатся, это не приведет к какому-либо усиленному изменению инвестиционного климата в стране. Надо реалистично к этому подходить. Иностранные инвестиции - это важно, очень важно, но не очень принципиально для темпов роста экономики страны. Заграница нам не поможет. Мы не Венгрия, мы слишком большие. Мы только сами себе можем помочь.

Пока не очень получается.

Потому что очень большие.
Нам тяжелее других. Мы очень большие и у нас очень большая инерция.

Основные средства у нас либо на счетах расширенного правительства, либо в сырьевом секторе. Каким образом можно перераспределить деньги из этих двух секторов, например, в перерабатывающую промышленность и высокие технологии?

Почему Вы выделили два эти сектора, с чем это связано?
А у населения?

Если брать дифференциацию доходов населения, которая сейчас составляет коэффициент 15, все равно основные деньги у той части населения, которая либо имеет отношение к сырьевому сектору, либо к обслуживанию материальных и финансовых потоков этих секторов.
Если у нас основные финансовые ресурсы сконцентрированы в двух секторах, грубо говоря, каким образом перераспределить эти средства в другие секторы для того, чтобы экономический рост был более сбалансированный?

Только не надо ничего перераспределять! У нас для этого есть вполне здоровые зачатки рыночной экономики. Они перераспределятся. Во-первых, я не согласен, что деньги есть только у правительства и у сырьевого сектора. Под словом сектор скрывается большое количество совершенно самостоятельных субъектов – юридических и физических лиц. У одних есть производственные программы, потребности и т.д. У других есть сбережения в этой форме. Эти сбережения диверсифицированы от этого сектора путем инвестирования в другие сектора. Это нормальное развитие. Хорошо, что в России есть нефть и есть некий сектор, который дал толчок. Но мы видим уже вторую, даже третью волну этого толчка для развития других секторов. Конечно, в первую очередь он дал толчок металлургии, трубной промышленности. Это был первый толчок, который мы все явно увидели. Теперь происходит второй толчок. За ростом этих мощнейших отраслей России – металлургической, угольной (металлургия «потянула» за собой уголь), у нас подтянулось частное потребление, потому что сотни тысяч, миллионы человек и их семей заняты. Это перешло в частное потребление, что в результате вылилось в соки и молоко (образно выражаясь). Это абсолютно нормально. После того как металлургические предприятия смогли чуть-чуть подтянуть технологические процессы, они вышли на международный рынок и сразу испугали весь мир своей качественной и недорогой продукцией. В результате весь мир стал закрываться от России разными пошлинами. Возник вопрос с ВТО. Это все одно за другое цепляется. Первый толчок прошел, забудьте его! Уже идет второй, третий, четвертый толчок. Он дает свои новые импульсы, которые просачиваются через всю экономику, но металлургия живет уже независимо, потому что на новую технологию появился новый спрос. Бог с ними, с американцами, - появился новый рынок под названием Китай и т.д. Теперь это самостоятельная «песня», которая живет своей жизнью, имеет свою динамику. Если цены на нефть упадут, почему должны падать цены на металл? Он такой же первичный продукт, такой же нужный в экономике любой страны, в том числе, России или любой зарубежной страны. А раз так, с чего будет падать угольная промышленность? Конечно, потребление угля несколько снизится, если цены на нефть упадут, потому что другие ресурсы будут более доступны, а электростанции могут переключиться обратно на нефть с сегодняшнего угля. Ничего страшного. Зато уголь востребован другими отраслями промышленности. Экономика очень связанная штука. А уж тем более те люди, которые получили существенный толчок, накопили значительные сбережения, работая в энергетическом секторе. Теперь эти сбережения инвестированы во всевозможные другие отрасли. Это абсолютно нормальная жизнь. Капиталы диверсифицированы, они работают, и уже никак не связаны с первым толчком. Поэтому я не вижу в этом ничего зазорного и ничего страшного. Не надо искать каких-то дополнительных спасителей. У нас достаточно интеллектуального потенциала, достаточно капиталов накоплено на «вперед – и с песнями»!