Главная страница --> Статьи

Поголовное сокращение .. | Сергей Капцов: ”Народн .. | Трудовая книжка: что изменил .. | Через тернии к маркетингу .. | Глобализация нуждается в еди .. |


Консолидация подразумевает некоторый передел собственности


Олега Вьюгина, председательФедеральная Служба по Финансовым Рынкам (ФСФР)
Первоисточник: Еженедельник "Коммерсантъ-Деньги"

Правопреемник Федеральной Комиссии по Ценным Бумагам (ФКЦБ) Федеральная Служба по Финансовым Рынкам (ФСФР) существует уже почти полгода, но за это время практически не принимала сколько-нибудь значимых решений. Каковы перспективы российского финансового рынка и какие планы по его преобразованию вынашивает ФСФР, специальный корреспондент "денег" Пётр Рушайло решил выяснить у ее председателя Олега Вьюгина.

Пять лет назад в интервью газете «КоммерсантЪ» вы сказали, что судьба россий­ского фондового рынка ре­шается на Кавказе. Где она решается теперь?

История показала, что Кавказ влияет на российскую поли­тику в целом. Но за последние
года четыре фондовый рынок стал более самодостаточным. Кстати сказать, последние тра­гические события на Кавказе показали, что рынок уже нас­ только крепко стоит на ногах, что не реагирует на такие собы­тия, если, конечно, они носят эпизодический, а не системати­ческий характер. И хотя Кавказ по-прежнему влияет на инвестиционный климат в России, видимо, судьба рынка уже стала решаться инвесторами, а не террористами.

А как же тогда США, где те­ракты 2001 года привели к об­валу рынка? Там что, слабый
фондовый рынок?

—Для Америки это было собы­тием века. Для России, которая уже давно воюет в Чечне и там уже гибли люди и были терак­ты, это не стало такой ошелом­ляющей новостью: по крайней мере, рынок занял примерно такую позицию. Никто не сом­невается, что России выгодна рыночная экономика со всеми ее атрибутами — частной соб­ственностью, свободной тор­говлей, финансовым рынком

и т. д. Поэтому многие решили, что время осуществлять проекты, инвестировать деньги, зах­ватывать рынки и т. д. Эта уве­ренность настолько сильная, что даже такие теракты и жес­ткая, в какой-то степени даже эмоциональная реакция на них Властей не поколебали рынок. И в этом есть определенная логика, потому что рынок по большому счету ориентирует­ся на два фундаментальных фактора — это характер эконо­мической политики властей и устойчивость политической системы. Пока, по-видимому, рынок не ожидает изменения экономической политики в це­лом. Я имею в виду общую иде­ологию: рыночная экономика, развитие рыночных институтов, конкуренция. И, видимо, то же относится и к устойчи­вости политической ситуации. Более того, может быть, даже инициативы по централизации власти, которые высказал пре­зидент, с точки зрения рынка могут быть расценены как за­явка на укрепление политичес­кой системы. Для рынков это хорошо — есть стабильность власти и возможность плани­ровать свои действия.

То, о чем вы говорите,— дол­госрочные факторы. А что бу­дет влиять на состояние фондо­вого рынка в более близкой перспективе, скажем, в бли­жайший год?

Первый фактор очевиден: это, конечно, влияние глобаль­ного финансового рынка на российский. Основная ликвидность все-таки формируется в США, и если там сейчас прово­дится политика на повышение стоимости денег — я тут толь­ко что смотрел статистику и увидел, что ставки по кредитам в США превысили уровень ин­фляции,— то это, безусловно, влияет на распределение гло­бальных инвестиционных по­токов. Причем в эту игру втя­нуты и российские финансо­вые институты. И конечно, после периода низких ставок, когда было выгодно заимство­вать в Америке и вкладывать средства в обязательства стран с развивающимися рынками, ситуация постепенно меняет­ся. Уже с апреля капитал, хотя и не очень активно, двигался обратно в американские акти­вы. И это, естественно, сказа­лось на российском финансо­вом рынке, с которого ушли приличные деньги.

Это касается только дол­гового рынка или рынка акций тоже?

—И рынка акций, и долгового рынка — абсолютно всех ин­струментов. И это серьезные изменения на несколько лет вперед. То есть особый период очень низких процентных ста­вок и очень выгодной полити­ки — «занял под символичес­кий процент и пошел на разви­вающийся рынок» — он про­шел. И теперь Россию будут уже оценивать как страну с фундаментальными характе­ристиками, смотреть, насколь­ко крепка экономика, насколь­ко стабильна политическая
система, как строится корпо­ративное управление компа­ний и т. д. То есть будет более объективный подход. И деньги сюда придут, просто этот при­ток не будет таким конъюн­ктурным, каким он был в ис­ключительной ситуации низ­ких ставок. И рынок, собствен­но, сейчас это и демонстриру­ет. Все нормально, есть рост, но нет таких чудес, когда ин­декс РТС как на дрожжах вы­рос за два месяца с 600 до поч­ти 800 пунктов.

И какие с этой точки зрения основные проблемы россий­ского рынка?

На мой взгляд, сегодня акту­альна проблема инфраструкту­ры. Есть две главные торговые
площадки и три основных рас­четных депозитария. И для то­го чтобы торговать, участни­кам рынка нужно на каждую площадку заводить ликвид­ность — как бумажную, так и денежную. Фактически везде действует правило предоплаты или преддепонирования, то есть надо сначала зарезерви­ровать деньги и бумаги, а по­том торговать. Ликвидность в результате рассредоточена. Это неудобно и дорого, пос­кольку возрастают издержки. Что действительно было бы очень полезным и важным — это сосредоточить всю ликвид­ность в одном месте.

— По-моему, на рынке об этом говорят на каждом углу уже лет пять как минимум...

—Да, об этом на каждом углу говорят, но ничего не происхо­дит. Более того, то регулирова­ние, которое ФКЦБ пыталась ввести для бирж, не способ­ствовало этой консолидации. Ведь основные инфраструктур­ные институты на фондовом рынке сейчас принадлежат час­тным или юридическим лицам и Центробанку. Консолидация же подразумевает некоторый передел собственности, требует
договоренности всех этих ин­ститутов, их нельзя заставить это делать через силу.

Как это сделать технически? Выкупить доли частных вла­дельцев за госсчет?

—Нет, я считаю, что на сегод­няшнем этапе государство мо­жет в существенной степени покинуть этот рынок. ЦБ мо­жет сократить свое участие в капитале и Национального де­позитарного центра, и Москов­ской межбанковской валютной биржи в процессе реконструк­ции инфраструктуры. Хотя я уверен, что определенное учас­тие ЦБ на этом переходном этапе необходимо: участие го­сударства будет некоторым га­рантом того, что собственники новых объединенных структур
будут учитывать интересы рынка в целом, a не только соб­ственные. Участникам рынка при этом самим же будет легче работать друг с другом. Удоб­ство проведения сделок и кон­курентные затраты — ключ к выигрышу в конкурентной борьбе.

Хорошо, допустим, удастся сделать единую инфраструкту­ру рынка. Что еще?

—Вторая проблема состоит в следующем. Торговля на рос­сийском фондовом рынке — это в основном сделки «спот». А на развитых рынках сделки «спот» занимают 20% оборота, не больше. Остальное — деривативы. И это очень важно, пос­кольку производные инстру­менты позволяют страховать рыночные риски, это мультип­лицирует сам финансовый ры­нок, делает его богаче с точки зрения возможностей вложений средств. На российском рынке мы этого не видим. Сроч­ный рынок очень маленький, и, хотя динамика развития у него приличная, все там пока делает­ся на достаточно рискованном уровне, за счет больших рис­ков, принимаемых на себя его участниками. Это тоже надо ка­ким-то образом преодолевать.

И есть третья проблема. Раньше я считал, что она очень остра, хотя, возможно, я и преу­величивал. Это надежность уче­та прав собственности на цен­ные бумаги. Многие иностран­ные инвесторы, которые поку­пают бумаги на российском рынке, говорят: мы бы пошли напрямую на российский ры­нок, но нас не устраивает систе­ма учета прав собственности, она ненадежна, она не гаранти­рует, что бумаги, которые мы купили, действительно будут нам принадлежать и куда-ни­будь не исчезнут. Поэтому они предпочитают заходить на наш рынок через посредников, че­рез кастодиальные депозита­рии. И инвесторы, конечно, по­нимают, что это затратно, и го­ворят нам: ну чего вы сидите, сделайте так, чтобы мы напря­мую пришли на рынок. И нам выгодно, и вам выгодней.

Эта проблема решается созданием центрального депозитария?

—В общем-то, конечно, иде­альное решение — это цен­тральный расчетный депозита­рий, у которого вдобавок есть все функции центрального ре­гистратора. Американский и европейский рынки пришли именно к такой инфраструкту­ре, когда есть фактически одно учреждение, которое обеспе­чивает и учет прав собствен­ности, и расчеты. Но эта задача сложная. Есть, конечно, вари­
ант создать его за счет государ­ственных средств, но здесь речь должна идти о десятках миллионов долларов.

А для участников рынка та­кой проект неинтересен?

—В плане учета прав собствен­ности — нет. Им интересен центральный расчетный депо­зитарий, который позволяет сосредоточить в одном месте ликвидность по бумагам и по деньгам и проводить расчеты в гораздо более короткий период времени. И даже потом на базе такого депозитария можно по­пытаться создать централизо­ванный клиринг, чтобы избе­жать стопроцентного предде­понирования. Вот такой проект может заинтересовать рынок, потому что он перспективен и дает участникам рынка конку­рентные преимущества. И здесь уже есть основа для того, чтобы с рынком на эту тему разговаривать. То есть разгова­ривать с нынешними владель­цами расчетных депозитариев о принципах объединения. Мы же, со своей стороны, могли бы законодательно обеспечить среду для деятельности такого института.

Вы говорите, что иностран­ные инвесторы недовольны низким качеством системы
учета прав собственности в России. А обсуждали они с вами российские риски, связан­ные с возможностью обесцене­ния компаний по образцу ЮКОСа?

— В случае с ЮКОСом все не так просто. Этот риск в России присутствует. Но существует два подхода, которые можно ис­пользовать для беспристрас­тной оценки ситуации. Первый заключается в том, что инвесто­ров просто обманули менедже­ры ЮКОСа, предоставлявшие отчетность. И теперь они по­несли убытки. Кому апелли­ровать? Может быть, и к регу­лятору рынка, который не обес­печил правильное раскрытие информации. Но в первую оче­редь — к менеджерам ЮКОСа.

Но, конечно, эта логика од­носторонняя. Потому что опти­мизация налогов ЮКОСом хо­тя и была рискованной с точки зрения мировой практики ве­дения бизнеса, но ею в разной мере занимались и другие ком­пании. Если на примере ЮКО­Са предпринимаются усилия, направленные на восстановле­ние справедливых правил иг­ры, надо играть по правилам и в других областях. Например, ес­ли речь идет о взыскании нало­гов через продажу активов, де­лать это нужно понятно, проз­рачно, по справедливой цене. Тогда у инвесторов вопросов будет гораздо меньше. И я уве­рен, что, если все будет делать­ся по правилам, если это не бу­дет выглядеть как попытка дос­тичь других целей помимо на­логовых, о деле ЮКОСа инвес­торы быстро забудут.

Скажите, а как по-вашему, сильно повлиял на фондовый рынок летний кризис на меж­банковском кредитном рынке?

—В определенной степени, ко­нечно, повлиял. Потому что ста­ло меньше ликвидности и бан­ки стали проводить более осто­рожную политику. Известно, что ряд банков но открытым кредитным линиям воздержа­лись от выдачи кредитов: они видели, что меняется ликвид­ность, и не могли идти на риск выдачи кредитов. Очевидно, та­кая же ситуация с покупкой фи­нансовых инструментов, хотя они более ликвидные, чем бан­ковские кредиты, и их в случае чего можно быстро продать.

Не могу не задать вам воп­рос как бывшему первому за­местителю председателя Цен­тробанка. Чем был вызван кри­зис на рынке МБК?

—Было сочетание нескольких факторов. Первое — это резкое изменение ожиданий относи­тельно повышения ставки ФРС США, повлекшее уход инвесто­ров из российских инструмен­тов. Поскольку при этом деньги переводились в доллары, это повлекло за собой сокращение уровня рублевой ликвидности. И на это наложилось еще и из­менение курсовой политики ЦБ. Он именно в этот момент, нас­колько я помню, достаточно яв­но девальвировал рубль — копе­ек на сорок за несколько недель.

А большинство участников рынка, ставивших на укрепле­ние рубля, погорели на этом...

—Не то чтобы сильно погоре­ли, но это был сигнал, что кур­совая политика меняется. Смот­рите, какая была логика учас­тников рынка: на Западе ставка растет, а здесь рубль начинает ослабевать. Значит, надо из рублевых активов перейти в долларовые и занять позицию в долларах. И только летом банки стали немножко уменьшать ва­лютные позиции — как под дав­лением недостатка ликвиднос­ти, так и в связи с тем, что ана­литики опять стали писать, что ЦБ все же никуда не денется и пойдет на укрепление рубля.

Давайте вернемся к фондо­вому рынку. Федеральной службе по финансовым рын­кам скоро исполнится полгода. Однако честно говоря, несмот­ря на описанное вами обилие проблем, особо активной дея­тельности ФСФР, прямо ска­жем, не видно. Расскажите, ка­кими проектами вы сейчас за­нимаетесь?

—Действительно, с точки зре­ния стороннего наблюдателя, мы за все это время лишь скор­ректировали постановление ФКЦБ № 54/пс, регламентиру­ющее деятельность бирж. Од­нако вместе с тем мы предло­жили или согласовали доволь­но много законодательных и нормативных актов, касаю­щихся пенсионной реформы, которые сейчас «крутятся» внутри правительства. Также могу сказать, что мы сейчас находимся в процессе переос­мысления большинства норма­тивных актов ФКЦБ, которые касаются и правил выпуска и обращения эмиссионных бу­маг, раскрытия информации, деятельности бирж и лицензи­рования профучастников, про­ведения аттестации специа­листов. Это очень болезненные для рынка вопросы.

Какова общая логика плани­руемых изменений?

—Мы считаем, что нужно сей­ час совершить некоторые шаги к определенному урегулирова­нию во всех этих областях. Но везде есть своя специфика. По эмиссиям, скажем, важно сей­час принять решения, которые бы стимулировали выпуски краткосрочных облигаций. И одновременно важно подпра­вить нормативную базу, чтобы исключить двойные толкования относительно регистрации эмиссий акций и облигаций. Нынешние неясности приводят к довольно трудным для нас си­туациям при принятии кон­кретных решений по регистра­ции эмиссий. Важно здесь нор­мативные акты построить так, чтобы процесс проходил макси­мально формально и без двой­ных толкований. Там очень много юридических тонкостей.

Что касается бирж, в июле мы договорились с ЦБ и Мин­фином о совместной разработ­ке отдельного закона о бирже­вой деятельности, у нас уже есть концепция этого закона. По лицензированию профучас­тников практически готов про­ект нового постановления. С одной стороны, этот акт также должен сделать процесс лицен­зирования более формализо­ванным и понятным, с другой стороны — он жестче, чем ны­не действующий, с точки зре­ния требований к профессио­нальным участникам рынка по стандартам профессиональной деятельности.

Каковы будут эти новые правила?

—Пока не могу сказать. Про­ект нормативного акта готов, но мы его еще не обсуждали.

А по биржам? Почему вы ре­шили делать отдельный закон, а не вносить изменения в нор­мативные акты ФКЦБ?

—Действительно, нельзя ска­зать, что данный закон является жизненно необходимым. Но че­рез закон мы можем попытать­ся закрепить довольно много положений, которые позволят наконец поставить точку в раз­говорах о том, что такое биржа, что такое организатор торгов­ли, какие требования к органи­затору торговли и какие требо­вания к бирже. В принципе все это в какой-то степени присут­ствует в нормативном ак­те № 54/пс. Но я думаю, что лучше описать это в законе. Тог­да исчезнет возможность когда-либо еще манипулировать нор­мативными актами с тем, чтобы каким-то образом подталкивать биржу к не совсем рациональ­ным действиям. Это, конечно, не является судьбоносным ре­шением, которое тут же преоб­разует весь финансовый ры­нок, но некий разумный поря­док будет введен. Во всяком слу­чае, когда мы обсуждали, нуж­но это или не нужно, большин­ство участников рынка сказали: давайте все-таки закон сделаем.

Я слышал, что ФСФР соби­рается усиливать роль саморе­гулируемых организаций на фондовом рынке и передать им ряд своих полномочий. Нас­колько это соответствует дей­ствительности?

—Да, действительно, регулятор может делегировать СРО опре­деленные полномочия, и мы сейчас сделали соответствую­щее предложение. Мы предла­гаем СРО взять на себя доволь­но большие полномочия в части сбора отчетности и в части ор­ганизации проведения аттеста­ции специалистов. По лицензи­рованию профучастников мы пока предложений не делали.

Не означает ли это возврата к старой системе, когда членство в СРО было обяза­тельным?

—Пока мы вопрос об обяза­тельности членства в СРО не ставили. И в той конструкции рынка, которая сейчас сущес­твует, я не вижу необходимости вводить обязательность член­ства в СРО. Поскольку на самом деле такое требование означа­ет, что на рынке создается но­вый регулятор, фактически эк­вивалентный государственно­му. И поэтому если ставить вопрос об обязательности участия в СРО, то только в ситуации, когда мы начнем серьезнейшую реформу системы регулирова­ния финансового рынка. Если говорить о том, что сохраняют­ся государственные функции по регулированию финансово­го рынка и вводится обязатель­ность членства в СРО, это экви­валентно созданию единого ор­гана, который работает на осно­ве определенных элементов са­морегулирования, но в то же время исполняет государствен­ные функции. То ость это колле­гиальный орган, в совете дирек­торов которого есть и предста­вители государства, и предста­вители рынка.

У ФКЦБ, помнится, был эк­спертный совет с подобным принципом подбора членов...

—У него фактически не было полномочий. То есть он мог об­суждать и давать рекоменда­ции, и у него было одно великое право — заморозить на время принятие нормативного акта ФКЦБ. И все. Это, конечно, не саморегулирование.

Да, но он был более или ме­нее публичным органом и мог хоть как-то влиять на ситуа­цию, высказывая свое мнение. Сейчас же и этого нет.

—Да, сейчас нет.

Это проблема для вас или наоборот?

—Это проблема для рынка, а не для меня. Сейчас я индивидуаль­но уполномочен подписывать
приказы и нормативные акты, обязательные к исполнению участниками рынка. Это означа­ет, что рынок регулируется ин­дивидуальными распорядитель­ными актами, то есть находится под потенциальной угрозой про­явления волюнтаризма. Я счи­таю, что это неправильно и, бе­зусловно, должно быть исправ­лено. Так получилось просто по­тому, что ФСФР дали фактичес­ки статус министерства, а ми­нистерство — это единоначальный орган, где за все отвечает министр. Максимум, что может быть в министерстве,— это кол­легия. Но коллегия — это собра­ние товарищей, которые могут посоветовать министру, помочь ему в работе, но министр все равно принимает решение сам, потому что он за него отвечает персонально. Вот если бы был совет директоров, то в этом слу­чае предусмотрена персональ­ная ответственность каждого члена совета директоров за принятые решения. Но в ФСФР мы совет директоров создать не мо­жем в принципе, потому что по положению о федеральных ор­ганах исполнительной власти у них такого коллегиального орга­на быть не может.

То есть по сравнению с ФКЦБ ФСФР, с вашей точки зрения, менее прогрессивно ус­троенный орган?

—ФКЦБ существовала на ос­нове закона «О рынке ценных бумаг», где были нормы с точки
зрения российского законода­тельства не очень адекватные. Это позволило создать некую
видимость коллегиального ре­гулирования. Которое, кстати сказать, предыдущий руководи­тель комиссии, на мой взгляд, серьезно централизовал. Пото­му что по существу он был ми­нистр, ответственный персо­нально за все, что происходит на фондовом рынке. И здесь действует простая мотивация: я за все отвечаю — я и решаю. То есть нормального способа противостоять угрозе приня­тия волюнтаристских решений на рынке нет? Я считаю, что выход всегда
есть. Он заключается в том, что нужно законодательно менять статус регулятора финансового
фондового рынка. Если эти де­лать, это будет новация для рос­сийской действительности. Это будет создание реального кол­легиального органа.

То есть это будет модель уп­равления, близкая к центробанковской?

—Если совсем коротко гово­рить — да, это ближе к модели ЦБ. Хотя это и не модель ЦБ, потому что ЦБ отвечает за де­нежно-кредитную политику. И эта его функция требует не­зависимости от правительства. Финансовый же регулятор нео­бязательно должен быть неза­висимым от правительства. Бо­лее того, именно правительство должно назначать членов сове­та директоров этого регулятора, в том числе представителей участников рынка. И сам колле­гиальный орган вполне может быть подотчетен правитель­ству, например в лице Минис­терства финансов. Не в том, ко­нечно, плане, чтобы согласовы­вать с правительством все кон­кретные решения. Просто пе­риодически, например раз в год, он должен отчитываться перед правительствам о резуль­татах своей работы.

Деньги №39 04.10-10.10 2004



Похожие по содержанию материалы:
Бухгалтеры наоборот ..
За монополии платят все ..
Оформление перевода ..
Физика перемен ..
Поголовное сокращение ..
Сергей Капцов: ”Народный видеотелефон” появится в России в течение года ..
Трудовая книжка: что изменилось? ..
Через тернии к маркетингу ..
Глобализация нуждается в едином языке. Российский менталитет и бухгалтерское ”эсперанто” ..
Командная работа важнее нелояльных задач Интервью с О.Закировой ..
Оформление перевода на другую работу по инициативе работника ..
Основные правила работы архивов организаций ..
Должностные обязанности заведующего архивом ..


Похожие документы из сходных разделов


Особенности получения иностранного кредита

Владимир Драгунов, партнер международной юридической фирмы «Бейкер и Макензи»
Первоисточник: Журнал "Финансовый директор"

Конкуренция в российском банковском секторе привела к значительному упрощению процедур получения кредита и снижению процентных ставок. Тем не менее многие заемщики предпочитают использовать иностранн .. читать далее


Интервью с экспертами Фонда «Национальная организация по стандартам финансового учета и отчетности (НСФО)


Первоисточник: GAAP.ru Интервью проводилось с 7 сентября 2004 г. по 15 сентября 2004 г.

Фонд НСФО был учрежден в 2003 году для содействия внедрению в российскую практику международно признанных стандартов финансового учета и отчетности. НСФО объединяет как разработчиков, так и пользователей финансовой отчетн .. читать далее


Крепкое рукопожатие рубля. Оценку Минфину поставит инфляция

Беседу вела Татьяна ПАНИНА
Первоисточник: Российская газета

НЕДАВНО Интернет порадовал нас очередными пугающими прогнозами: инфляция в 2004 году окажется в 2-2,5 раза выше, чем запланировано в бюджете. Если так пойдет и дальше, то в следующем году доходы населения не вырастут, а упадут аж на 10 процентов. Так далеко в с .. читать далее