Правовые основы саморегулирования в России

17 сентября 2004 года в Центре информационных технологий компании "Гарант" состоялось интернет-интервью с Председателем Комитета по собственности Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Плескачевским Виктором Семеновичем.

Тема интервью: "Правовые основы деятельности саморегулируемых организаций".

Интервью организовано и проведено компанией "Гарант". Компания "Гарант" зарегистрирована в качестве Информационного агентства (свидетельство: ИА N77-14642). При распространении сообщений и материалов информационного агентства другим средством массовой информации ссылка на информационное агентство обязательна (ст. 23 Закона о СМИ).

Ведущая интервью - Комарова Татьяна Юрьевна (заместитель директора по внешним связям компании "Гарант").

Ведущая:

Доброе утро, уважаемые дамы и господа, уважаемая интернет-аудитория. Начинаем Интернет-интервью с Председателем Комитета по собственности Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Плескачевским Виктором Семеновичем.

Тема интервью: "Правовые основы деятельности саморегулируемых организаций".

В июле 2003 на рассмотрение Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации был внесен проект федерального закона "О саморегулируемых организациях". В ближайшее время данный законопроект будет обсуждаться на втором чтении в Государственной Думе. Законопроект преследует две основные цели: заложить единые для всех сфер предпринимательской деятельности основы и принципы самостоятельного регулирования и реформирования сложившейся на сегодняшний день системы саморегулирования, представленной немногочисленными и во многом противоречивыми правовыми нормами.

Сегодня на интервью предполагается обсудить ряд вопросов по законопроекту "О саморегулируемых организациях", о проблемах, связанных с его принятием, предполагаемыми новациями в действующее законодательство и другие вопросы, касающиеся данной темы.

Виктор Семенович, позвольте поприветствовать Вас в компании "Гарант" и перейти непосредственно к вопросам.

Ведущая:

Как Вы считаете, готова ли Россия к саморегулированию? К передаче функций ведомственного (отраслевого) нормотворчества государства саморегулируемым организациям?

Плескачевский В.С.:

Если иметь в виду 80 лет тоталитарного режима, то можно считать, что не готова. А если иметь в виду уровень интеллектуального развития сегодняшней молодежи, сегодняшних предпринимателей, то, я считаю, что вопрос уже перезрел давно. Есть необходимость вводить такого рода институт, то есть регулирование, фактически государственное регулирование через аутсорсинг, основанное на поручениях государства организациям, отвечающим определенным признакам.

Ведущая:

Какие задачи предполагается разрешить в законопроекте? Не могли бы Вы сформулировать основные, на Ваш взгляд, принципы, на которых должна базироваться государственная политика в сфере саморегулирования?

Плескачевский В.С.:

Поскольку основная аудитория компании "Гарант" - это, полагаю, все-таки юристы, поэтому можно говорить достаточно буквально, точно. Если сегодня слово регулирование подразумевает и правоустановление, и правоприменение, то есть нормотворчество и надзор со стороны как форма регулирования, то в традициях развитых правовых систем правоустановление делится на несколько уровней, если можно так сказать. Первый уровень - где закон описывает определенные нормы и правила. То, что не описывает закон, входит в компетенцию (например, в англосаксонской системе права) судов, когда суды конкретизируют своими решениями отдельные нормы этого закона. И эти решения судов тоже попадают в понятие законодательства. В России, в силу недоразвитости права, эта возможность была делегирована правительству, а в некоторых случаях - и ведомствам. То есть у нас сегодня в понятие законодательства включаются и нормативные акты отдельных ведомств. В мире обычаи делового оборота, нормы, стандарты, если можно так сказать, профессионального, отраслевого характера устанавливает профессиональное сообщество. Возьмем, к примеру, стандарты строительной деятельности, которые существуют во всем мире. В России их разрабатывали и разрабатывают институты при Госстрое СССР, а утверждает государство. А во всех развитых странах их разрабатывают и утверждают ассоциации строителей. Вот принципиальная разница. В Англии, например, такие нормы, разработанные ассоциациями, утверждаются для того, чтобы они стали национальными. Вот разделение компетенций по правоустановлению. Поэтому для России это абсолютная новелла, потому что в посттоталитарном государстве представить себе, что общественность, пусть даже профессиональная общественность, может устанавливать какие-то стандарты для себя, очень трудно. Не все чиновники знают, что существует всего лишь пять уровней стандартов, больше никто не придумал. Это: международный стандарт, национальный стандарт, отраслевые стандарты, корпоративные стандарты и внутрифирменные стандарты. Если, скажем, национальные стандарты могут устанавливаться законами, то отраслевые стандарты устанавливаются саморегулируемой организацией. Это их право, а в некоторых случаях, как мы считаем, даже обязанность.

Ведущая:

Извините, а надо ли понимать, что внутренние стандарты выше по уровню, то есть требования выше?

Плескачевский В.С.:

Стандарты не могут быть выше юридически, по определению. А требования выше могут быть, они могут быть дополнительными, они могут подтверждать стандарты. Но все это в зависимости от того, как конкретное сообщество к этому готово.

Ведущая:

Но, не снижая уровень требований по безопасности и им подобных?

Плескачевский В.С.:

Ни в коем случае. У нас Федеральный закон от 27.12.2002 N 184-ФЗ "О техническом регулировании" говорит о том, что мы должны из стандартов профессиональной деятельности выделить те требования, которые отвечают принципам национальной безопасности и так далее, то есть национальным интересам. И они должны быть утверждены законом. А дальнейшая детализация, чем должна определяться? Свободой договора, свободой рынка? Нет. Во многих случаях, это, например, стандарты соответствующих ассоциаций. Вы поймите, что это - абсолютная новелла для российского права, поэтому так трудно было обсуждать ее с юристами, скажем, 4 года назад, потому что презюмируется в российском законодательстве, что чиновник лучше знает, какой должен быть бухгалтерский учет, например, в той или иной отрасли, а не бухгалтер соответствующей отрасли. Причем, ни в какой-то части, касающейся национальных интересов по требованиям раскрытия информации, а на всю глубину. Поэтому речь идет о саморегулировании. И основной принцип его, это, все-таки, госрегулирование, но при этом государство должно передавать свои права организациям, отвечающим определенным признакам, то есть саморегулируемым организациям. Эта идея трудно приживалась, но сегодня она уже понятна большинству профессионального сообщества, и осталось только ее воплотить в жизнь. Она апробирована уже во многих отраслях, просто необходимо воплотить ее в едином стандарте. Говоря на эту тему, я сразу хочу обратить внимание, что в рамках этой темы мы отвечаем на любые вопросы. Еще не было случая, чтобы кто-нибудь содержательно и основательно смог нам возразить, потому что у нас есть достаточно примеров и достаточно подтверждений необходимости существования таких институтов. Кстати, Президент тоже говорил об институтах общественного свойства. В литературе такого типа организации называются институты профессионального общественного регулирования. И я считаю, что для их создания есть и условия, и возможности. И, самое главное, я увидел за последние несколько лет в предпринимательстве очень интересные процессы, которые заставляют предпринимателей интересоваться не только текущей прибыльностью, текущей выгодностью поведения конкретной компании, а систематизацией отраслевого характера. Я знаю очень много примеров такого плана. Готовя этот закон, мы изучили все принципы, все подходы к саморегулированию в естественном праве - в Северной Америке, скажем, в Европе, в Англии, в Израиле, везде. Разница только в том, что они там появлялись как естественная потребность гражданского общества в предпринимательской сфере. А в России, поскольку не хочется ждать еще лет 50 до появления такого института, мы собираемся законодательно дать такую возможность, и, наложив дополнительные обязательства, дать и дополнительные права общественной организации такого типа.

Ведущая:

Если государство создаст условия и передаст на аутсортинг эти функции саморегулируемым организациям, в том числе нормотворческие, обеспечит ли государство общедоступность этой информации или это будет регулироваться самими организациями?

Плескачевский В.С.:

Нет, конечно. Если есть необходимость, то отраслевыми законами в регулируемых сферах могут быть установлены требования по раскрытию информации. Например, саморегулируемым организациям брокеров или дилеров, управляющих доверителей банков могут быть предъявлены требования в конкретном законе, допустим, в Федеральном законе "О банках и банковской деятельности", по раскрытию информации. Если эта организация ее не раскрывает, то в порядке надзора она может быть лишена этого статуса. Данное требование должно быть установлено именно законом. Нужно только четко понимать, какие требования являются обязательными, а какие осуществляются на добровольной основе, как бы в режиме конкуренции. Они раскрывают эту информацию, считая, что в этом баланс интересов между потребителем и производителем услуг.

Ведущая:

Какие основные проблемы возникли в ходе разработки этого законопроекта и на стадиях прохождения в Госдуме?

Плескачевский В.С.:

Работа над этим законом, над этими принципами шла уже много лет. Основные принципы этого закона появились у нас 4 года назад. Но проблема в том, что у нас две группы оппонентов. Первая, и их подавляющее большинство, - это чиновничество, отступающее с большим трудом. Как я уже говорил, в тоталитарном государстве, в котором мы жили, представить себе традиционного чиновника, который отдаст профессиональному сообществу какую-то часть регулирования, правоустановления или надзора, было просто невозможно. Это процесс очень медленный, но мы были готовы к этому и старались на конференциях, на парламентских слушаниях и в печати раскрывать основные принципы постепенного внедрения такого рода идей и такого рода мыслей. Вторая группа оппонентов появилась у нас в последнее время, буквально в последний год - это так называемая саморегулирумая организация. В начале 90-х годов существовал проект одной из международных организаций о создании такого рода институтов профессионального общественного регулирования. Но поскольку международные организации очень плохо знают нашу действительность, они решили, что достаточно обычной формы некоммерческой организации. Они не учли, что у нас закон о некоммерческих организациях, я не боюсь этого слова, принципиальный урод просто. Потому что этот закон писался под как бы некоммерческие организации, но с коммерческими функциями. Поэтому они стимулировали создание некоммерческих организаций в разных отраслях. Вот так появилось у нас сегодня по учету Минюста России 350 тысяч некоммерческих организаций разного толка в разных отраслях и вообще бог знает где. Но проблема в том, что эти организации, которые не имеют никаких дополнительных обязанностей, не имеют и никаких дополнительных прав. Это клубы по интересам, строго говоря. По правам и обязанностям Ассоциация российских банков, сегодня действующая на праве закона о некоммерческих организациях, в своих правах и обязанностях равна, скажем, обществу любителей театра, или обществу любителей бани, или пива, или рыбалки, неважно чего. В нашей же концепции, это организации, которые имеют механизмы материальной ответственности. В мире некоммерческие организации, вот такие саморегулируемые организации, построены на принципе репутационной ответственности. Но надо согласиться, коллеги, что репутация в России еще пока не заработала в полную силу. И поэтому мы решили так, что если репутация синоним слова ответственность (а для России нынешнего этапа ответственность лучше материальная), то квалифицирующим признаком такого типа организации должны быть механизмы материальной ответственности через механизмы страхования, через механизмы компенсационного фонда, там где это нужно, но достаточно в мягких формах. Поэтому вторая группа оппонентов - это те, кто не сможет, не хочет преобразовываться в СРО и отвечать определенным признакам. Это скорее организации, которые созданы двумя, тремя членами, это организации, которые являются политическими площадками для выступления отдельных лидеров. И они прекрасно понимают, что в нынешних условиях они не в состоянии исполнить требования, которые будут предъявляться к СРО. Они говорят традиционные фразы, что вступление в силу этого закона их уважаемые, весьма уважаемые и признанные в конкретной отрасли организации низводят до уровня клуба по интересам. Но если ты уважаемая организация, значит, тебя поддерживают какие-то представители этой отрасли, и ты непременно сможешь преобразоваться в такого типа институт. Более того, может быть некоторым организациям никакой нужды преобразовываться нет.

Ведущая:

Они ведь могут формально остаться в своем статусе?

Плескачевский В.С.:

Разумеется, если они действительно обладают авторитетом. Я знаю такие организации, они не единственные в своем числе. И, строго говоря, им не нужны эти дополнительные права, их и так слушает отраслевое министерство, уважает их мнение, прислушиваются к тем предложениям, которые исходят от них. То есть контакт в этой цепочке - органы власти и рынок - осуществляет такой вот институт, которому может быть и нет необходимости сейчас бросать все дела и преобразовываться в СРО, получать какой-то статус. Они имеют его по факту. Привожу пример. Скажем, ТПП РФ, как один из механизмов саморегулирования, действует в силу закона, а Российский союз промышленников и предпринимателей - в силу авторитета. Но пока он есть, с его мнением считаются.

Ведущая:

Говоря о западных экспертах, наверное, надо иметь ввиду и то, что на Западе традиции самоорганизации в любых формах существуют уже давно, а у нас этих традиций практически нет.

Плескачевский В.С.:

Беда заключается в том, что там всё с точностью до наоборот. В развитых правовых системах презумпцией является негосударственное регулирование. Презюмируется, что государству дается только та часть регулирования, которую профессиональное сообщество не может осуществлять самостоятельно. На Западе сначала появлялся бизнес, а потом появлялось его регулирование. В России сначала было чиновничество, всеподавляющее государственное регулирование, а только потом уже начался постепенный отход государства от регулирования предпринимательских сфер. Фактически получалось, что предпринимательство рождалось если не по воле чиновничества, то, по крайней мере, с его разрешения. В некоторых случаях даже, может быть, с какого-то "благословения". Поэтому в России дом строился уже с крышей.

Ведущая:

Я и говорила о том, что на Западе уже сложились определенные традиции.

Плескачевский В.С.:

Конечно. Это традиции гражданского общества, демократического общества. Попробуйте там нарушить такие традиционные права, как право на принятие решения, на свободу волеизъявления или на свободу договора. Именно поэтому я считаю, что в России будет правильнее не пустить этот процесс на самотек и закрепить хотя бы права и возможности (не обязанность) создания СРО. Если какая-либо ассоциация хочет получить право осуществлять какое-то нормирование, в том числе и для защиты своих членов, то она может свое право реализовать. А если не хочет - пожалуйста, тогда она останется в том качестве, в котором существует сегодня. Но очень важно, чтобы мы построили такую модель. По существу мы вынуждены были выработать теорию саморегулирования, поэтому мы настаиваем на общих единых принципах саморегулирования, которые не зависят от вида хозяйственной деятельности.

Ведущая:

Законопроект разрабатывался, прежде всего, для финансовых структур. Насколько он может быть применим к организациям, занимающимся другими видами деятельности?

Плескачевский В.С.:

Мы начинали разрабатывать законопроект для финансовых структур, потому что в ту пору меня больше всего интересовало подавляющие госрегулирование именно в финансовых отраслях, в разных сегментах финансового рынка, на рынке ценных бумаг и в банковском сегменте. Но в какой-то момент времени МЭРТ поставил задачу: разработать законопроект применимый для других отраслей. Таким образом, появилась вторая версия законопроекта. Когда мы разработали вторую версию закона, то увидели, что это применимо и для нерегулируемых государством отраслей, например, сельское хозяйство, молочное производство. Я собрал информацию о ныне действующих союзах и ассоциациях в этой сфере и увидел: они работают на принципах саморегулирования. Скажем, сейчас заканчивается борьба с термином "мягкое масло". Вызвано это тем, что применение данного термина отражается на производстве традиционного масла, в некоторых регионах губится отрасль. Что это, как не саморегулирование? Государство никогда в жизни бы не додумалось до таких действий. Поэтому появилась третья версия законопроекта. Мы пытались найти общие принципы для разных видов деятельности, как для банковской деятельности, так и для молочного хозяйства. Поверьте, в силу того, что это предпринимательство, есть механизм и есть принципы, которые могут быть общими для той и для другой отрасли.

Ведущая:

Есть целый блок вопросов, освещающих одну тему.

Есть ли необходимость в принятии отдельного закона о саморегулировании, ведь в настоящее время в отдельных нормативных актах уже содержатся нормы правового регулирования деятельности саморегулируемых организаций по отраслевой специализации? Может быть России и дальше продолжать подобный курс?

Каково Ваше мнение, почему в действующем законодательстве содержатся несколько различных понятий определения саморегулируемой деятельности? Например, в законах "О защите прав юридических лиц при проведении государственного контроля (надзора)", "О рынке ценных бумаг", "Об оценочной деятельности"?

Исходя из текста законопроекта становится понятным, что он не рассчитан на то, чтобы полностью регулировать все сферы деятельности, в которых возможно саморегулирование. Может быть необходимо было начать создание правового поля с проекта закона "О саморегулировании", которым бы устанавливались его общие понятия и принципы? А затем уже готовить нормативные акты, призванные регулировать отдельные сферы его приложения?

Плескачевский В.С.:

Весь этот блок вопросов базируется на том, что действующее право незыблемо. Как мы уже говорили, на сегодняшний день существует шесть законов, в которых этот термин как-то употребляется. И поскольку эти законы писали отраслевые министерства, или, по крайней мере давали им оценку, то в термин "саморегулируемые организации" в каждом конкретном законе заложено что-то свое. С точки зрения юристов, наверно, понятно, что в этом случае термин распадается. У нас нет правового термина "саморегулируемые организации". Они есть в смысле каждого закона в отдельности. Поэтому необходим общий термин, юридический термин, который сквозным порядком шел бы через все право. И в данном случае во все законы, которые ныне существуют и употребляют этот термин, будут вносится изменения и дополнения в случае принятия закона о саморегулируемых организация. На сегодняшний день существует только один закон, который воспроизводит нашу концепцию. Это Федеральный закон от 26.10.2004 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". Он, быть может, не до конца развивает эту мысль. Но, тем не менее, это - единственный закон, который сегодня воспроизводит нашу концепцию строго в соответствии с нашей разработанной теорией саморегулирования. Все остальные законы подлежат изменениям сразу после принятия закона общего. Не думаю, что это будут очень большие изменения, но они должны быть.

Ведущая:

Вы сразу в пакете с общим законом готовите законопроект о внесении изменений в другие законодательные акты?

Плескачевский В.С.:

В юридической технике обычно готовится основной закон, который вводит базовые термины, базовые принципы, а потом в отраслевые законы вносятся изменения и дополнения, которые приводят нормы в соответствие с этим законом, либо развивают основной закон для конкретного вида деятельности с употреблением инструментария и с отсылкой к основному закону. Мы стараемся жить в системе кодифицированного права, когда у нас есть вышестоящий закон. Поэтому, хотя некоторые юристы и не согласны с таким подходом, закон о саморегулируемых организациях устанавливает общие нормы. А специальные нормы будут в специальных законах.

Ведущая:

То есть, пока не будут внесены поправки в отраслевые законодательные акты, будут действовать общие нормы?

Плескачевский В.С.:

Да, будут действовать только общие нормы, не более того. Но я думаю, что в кратчайший период после принятия закона о саморегулируемых организациях мы внесем пакет законов об изменениях и дополнениях в некоторые законодательные акты в связи с принятием закона о саморегулируемых организациях.

Ведущая:

Как будет решена в новом законопроекте проблема административного давления на саморегулируемые организации со стороны федеральных, региональных и местных властей?

Плескачевский В.С.:

Это замечательный вопрос. Мы сегодня постарались сделать не регистрирующий порядок, не разрешительный порядок образования СРО, а уведомительный. Достаточно просто предъявить документы государственному органу, который отвечает за государственную политику в конкретном сегменте, и в 7 дней получить статус СРО, независимо от желания конкретного чиновника. Мы убрали все принципы проверки, скажем качественного рода проверки. Мы исходили из того, что если сегодня у нас обычные предприятия, юридические лица получают статус юридического лица, предъявляя документы, которые, в общем-то, не требуют юридической экспертизы, то почему организации общественного свойства не могут получить статус СРО в уведомительном порядке? Мы также настаиваем на судебном порядке лишения статуса СРО, а некоторые ведомства продолжают настаивать на административном порядке. Но у нас есть много союзников и с этим мы будем бороться. Слава богу, в этом нас поддерживает, исходя из общих принципов административной реформы, Минэкономразвития России.

Ведущая:

То есть, вводя нормы об уведомительном порядке регистрации и о судебном порядке лишения СРО своего статуса, Вы также хотите придать им антикоррупционную направленность?

Плескачевский В.С.:

Конечно. Поймите, фактически, мы сегодня некоммерческим организациям, которые существуют во многих отраслях (ассоциации строителей, ассоциации транспортников, СМИ, и так далее) предложили следующий вариант. Для получения не очень больших дополнительных прав, для начала, взять на себя не очень большие дополнительные обязанности, то есть мы предложили оторвать СРО от обычных некоммерческих организаций общества любителей театра, пива и всего остального и обрести новый статус для себя. Обязанности для этих организаций будут, откровенно говоря, для начала, небольшими (для того чтобы этот процесс вообще пошел в России), но материальная ответственность будет обязательна. Будет реализован принцип достаточности представительства сегмента рынка (нельзя трем производителям создать организацию, которая получила права по установлению норм права в отрасли). Решения, принятые организацией с большим числом представителей отрасли, более объективны с точки зрения общества.

Ведущая:

Тут, наверное, вопрос не в абсолютных цифрах, а в пропорции?

Плескачевский В.С.:

Конечно.

Ведущая:

А если рынок маленький, участников крайне мало, может быть там и 3 представителя где-то достаточно, когда, к примеру, их всего 5?

Плескачевский В.С.:

Если их всего 5 по всей стране, то, поверьте мне, никакого саморегулирования в этой сфере вообще не надо.

Ведущая:

Но они могут быть и крупными?

Плескачевский В.С.:

Да хоть самыми крупными в мире. Они же могут договориться между собой и так. Я приведу вам пример. Предположим, есть производитель молока, или производитель соков, что для наших целей одно и тоже. Один член саморегулируемой организации, а другой - нет. Для члена СРО (поскольку там есть дополнительные обязанности, прежде всего, ответить материально перед потребителем, которому принес ущерб) очевидно то, что начинает работать коллективный брэнд. И члены ассоциации, в нашем случае члены СРО, получают конкурентное преимущество перед теми, которые не являются членами никакой организации. То есть, если вы отравились, скажем, молоком и в суде вы доказали, что это молоко имеет пороки производства, а не пороки хранения и так далее, то есть, виноват производитель, то автоматом вступает механизм страховой. Пусть небольшое, но какое-то возмещение вы получаете, по принципу, как в автогражданке. При этом мы прекрасно понимаем, что существует сегодня огромное количество производителей, у которых уставного капитала и собственного капитала компании так мало, что ей легче исчезнуть с лица земли, чем ответить по какому-то материальному иску. Поэтому мы вводим механизмы, которые не ради потребителей создаются, но фактически работают в их интересах и в интересах общества. Коллективные механизмы более объективны, более необходимы. И как я уже говорил, сегодня виден у предпринимателей интерес к созданию такого рода организаций, так как они не хотят стоять на одной площадке в общественном сознании с недобросовестными производителями. Они хотят оторваться от них, они хотят показать, что готовы будут ответить по материальным искам, но за это получить конкурентное преимущество. Поэтому речь идет о формировании принципиально новых механизмов управления качеством, а также включение принципиально новых механизмов отношений между потребителем и производителем. Предприниматели к этому готовы, и это радует.

Ведущая:

Виктор Семенович, прозвучало в первый раз слово конкуренция. А Вы не могли бы чуть более подробно рассказать о конкурентных аспектах законопроекта? Скажем, будет ли образование СРО способствовать усилению конкуренции или, наоборот, будет мешать, и не только среди членов СРО? Потому что, если мы говорим о широком представительстве рынка, то в одну СРО могут входить конкурирующие организации.

Плескачевский В.С.:

Поскольку мы предполагаем, по крайней мере на этом этапе развития саморегулирования, множественность таких организаций в каждом сегменте, то конкурируя между собой, они повысили бы требования к продукции, добились бы определенного какого-то баланса в интересах между себестоимостью, то есть выгодой производителей и конкурентного преимущества. Сегодня ведь проблема в том, что для потребителя никакой принципиальной разницы между недобросовестным производителем и добросовестным нет, только что торговая марка. Но мы знаем, что эти марки подделываются также легко, как и все остальное. И государство не способно отследить сегодня этот процесс, проконтролировать этот процесс в интересах потребителя. А почему-то мне кажется, что ассоциации производителей конкретной марки нашли бы механизмы контроля, это было бы в их интересах, по крайней мере. То есть мы как бы с плеч чиновника перекладываем это на профессиональное сообщество, не снимая ответственности с чиновника. Мы стимулируем сегодня возможности добросовестных производителей оторваться и внешне, и по существу, и с помощью механизмов ответственности от недобросовестных. В этом смысле это формируются репутационные формы ответственности, формируются те формы борьбы за качество, которые чиновник даже придумать не может, потому что все научились обманывать чиновника, все научились обманывать государство, либо договариваться с ним. А вот обмануть друг друга или договориться между собой очень сложно, поскольку вы конкуренты. Нас часто упрекают, что такого рода ассоциации могут стать механизмами картельных соглашений, механизмами сговора, ценового в том числе. Но мы тщательнейшим образом исследовали этот вопрос. Сегодня такого рода ассоциации попадают в порядке общего надзора под пристальное внимание антимонопольного комитета или службы по антимонопольному рынку, поэтому в законе об этом ничего не сказано. Более того, мы договорились с этой службой, что, если они посчитают необходимым, ввести особый механизм контроля, то мы можем прописать это особое полномочие антимонопольных служб по контролю за механизмом недобросовестной конкуренции.

Ведущая:

Статьей 4 проекта закона "О саморегулируемых организациях" СРО предоставлено право от своего имени и в интересах своих участников обращаться в суд с требованием о признании несоответствующими федеральным законам иных нормативных актов. Ст. 191 и ст. 192 АПК РФ устанавливают, что оспаривание нормативных правовых актов, затрагивающих права и законные интересы лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, может осуществляться по заявлениям граждан, организаций и иных лиц, интересы которых ущемляются. Но ведь в данном случае речь идет о тех организациях, чьи интересы не были ущемлены нормативным актом напрямую. Как соотносится в данном случае текст законопроекта и существующего арбитражного законодательства?

Плескачевский В.С.:

Это вопрос юриста, который презюмирует, что выше АПК ничего на этом свете нет, что любой новый закон должен просто повторять нормы АПК, даже несовершенные. Я хочу сказать по секрету, что и ГК не во всех своих частях признается идеальным разработчиками ГК. ГК писался в то время, когда рыночные механизмы только начинали складываться. Что такое ценная бумага в безналичном выражении, нематериальная ценная бумага, не понимал никто. Понимали только профессионалы, что это идеальный финансовый инструмент. Поэтому очень много несовершенственных правил. Так вот, поскольку саморегулирование это абсолютная новелла, именно поэтому она вызвала так много споров среди юристов, что принятие этого закона потребует внесение изменений во многие нормативные акты. Если бы Федеральный закон "О некоммерческих организациях" был более или менее похож на закон о бесприбыльных организациях, а то он ориентирован на некоммерческие организации с коммерческими функциями.

Нормы, касающиеся защиты прав потребителей в сегодняшнем праве, подразумевают, что защищаться может только тот, кто получил ущерб, либо его представитель. В результате попробуйте себе представить коллективные иски, например, когда множество вкладчиков пытается добиться, каждый по отдельности, своих прав от какого-то конкретного банка. Это мука, собрать их вместе невозможно, это первая категория иска. Вторая, это системные иски. Ну, предположим, малых предпринимателей, владельцев небольших ларьков наказывает налоговая инспекция, вопреки действующему праву, или правоохранительные органы, или служба санэпидемстанции. И либо каждый из них будет нанимать высококлассного юриста, что почти невозможно для этого маленького ларька, или необходимо будет договариваться и вместе нанимать юриста, который сможет гарантировать объективность вынесенного решения. Мы считаем высочайшим достоинством этого закона, что СРО смогут выступать в защиту интересов своих членов и не только. Фактически они сегодня защитники публичного интереса. Если 4 года назад я говорил, что саморегулируемые организации являются носителями публичного интереса, я видел ухмылки юристов, которые вбили в голову, что защитниками публичных интересов могут быть государственный чиновник, или судья, или представитель государства. В голову не могло прийти, что защитником публичного интереса могут быть какие-то другие институты. Сегодня я смело говорю, что саморегулируемые организации в нашей схеме - это представители публичного интереса. Поэтому полагаю, что пожарникам уже не так просто придется вымогать взятки или отстаивать свои интересы в судах. Почему? Да потому что, сегодня требования пожарников не определены и не имеют силу закона, они имеют силу инструкций конкретной пожарной части. То есть в этом случае право установления делегировано пожарной части, а в некоторых случаях конкретному пожарнику. Ему не нравится, что розетка не там стоит, ему не нравится, что новый материал, который сегодня используется при отделке конкретного ларька, и он начинает вымогательство. В этих условиях ему придется несколько тяжелее.

Ведущая:

Ну что же Вы так на выпускников юрфаков?

Плескачевский В.С.:

Выпускников юрфака, особенно МГУ, я считаю очень квалифицированными. Мы много спорим по другим вопросам, скажем вопросам корпоративного права, по вопросам регулирования финансовых рынков и во многом понимаем друг друга. Я считаю для себя почетным, что у нас такие формы отношений. Здесь просто нужно согласиться с тем, что право, это форма защиты интересов права. Я иногда обижаю юристов, говоря, что они иногда не способны к каким-то пороговым шагам в развитии, потому что они действуют отталкиваясь от существующей системы права. Им очень трудно взлететь. Им трудно посмотреть на право, как на изменяющуюся, живую материю, тем более в условиях России. Возьмите корпоративное право, оно же сегодня до такой степени несовершенно, это почва для огромных корпоративных конфликтов. И, к счастью, сегодня с большинством юристов мы договорились, что его нужно не просто менять, а очень глубоко менять. И заметную часть этой работы мы делаем вместе с Евгением Алексеевичем Сухановым, потому что он сопредседатель Экспертного совета Комитета по собственности Государственной Думы, т. е. нашего комитета.

Ведущая:

Какие санкции и каким государственным органом будут применяться в случае очевидных нарушений со стороны СРО, н апример, создание СРО коммерческих организаций, занимающихся деятельностью, являющейся предметом регулирования СРО, отказ выплаты ущерба третьим лицам из компенсационного фонда (если данная форма страхования будет использоваться) и др.?

Плескачевский В.С.:

Приведен такой очень серьезный аргумент: отказ от выплат. Мы сегодня разрабатываем механизм автоматических выплат, то есть выплата не должна, на мой взгляд, происходить по указанию генерального или исполнительного директора саморегулируемой организации. Как я говорил, у нас два механизма страхования: механизм страхования гражданской ответственности и механизм страхования с помощью компенсационного фонда. Для тех, кому не понятно: система гарантирования вкладов строится сегодня по принципу федерального компенсационного фонда, выплаты из которого рассчитаны не на всех лиц, понесших ущерб и не на полное покрытие этого ущерб, а, например, в случае банкротства какого-то банка - только для вкладчиков и в ограниченном размере, то есть так называемые лимитированные риски. При этом хочу сказать, что несовершенно. В системе страхования гражданской ответственности владельца автотранспортного средства тоже была попытка сделать государственную корпорацию в форме некоммерческого партнерства. Вы можете представить себе это, вникнуть в смысл, в этимологию этого слова? Она является некоторым подобием системы гарантированных вкладов. Мы смогли сделать так, что этот фонд будет действовать на уровне ассоциации. То есть так же, как система обеспечения исполнения обязательств какой-то компании в случае их неисполнения. Поэтому мы стараемся, чтобы это были автоматические механизмы. Если они будут недостаточно автоматическими (механизмы судов), есть механизмы надзора конкретного уполномоченного органа государственной власти, который отвечает за политику в этой сфере. Нужно понимать, что в случае появления СРО, постепенно акцент правового установления переходит либо в сферу законодательства и законов, либо в сферу компетенции Правительства, с учетом отдаления процесса нормотворчества от ведомств, либо в компетенцию саморегулируемых организаций. Таким образом, уполномоченный орган власти превращается в надзорный орган с полномочиями достаточными для того, чтобы прекратить деятельность такой саморегулируемой организации. Что такое прекратить деятельность ассоциации арбитражных управляющих, у которой 130-140 членов? Это означает на сегодняшний день, что 130-140 человек потеряют право заниматься профессией. Поэтому они сегодня вынуждены формировать механизмы исполнения, они более заинтересованы, чем кто бы то ни было в том, чтобы не возникало таких ситуаций как некомпенсация или невозмещение ущерба. Я хочу, чтобы аудитория поняла, что мы включаем механизмы совершенно иного свойства ответственности, где у предпринимателя появляется заинтересованность, а не некая мифическая обязанность чиновника кого-то покарать, посадить или возместить ущерб. Поэтому я надеюсь, что эти механизмы будут развиваться, что они будут совершенствоваться, в том числе с каждым в отдельности сегментом, будут все более уточняться, потому что, разумеется, различные механизмы ответственности должны применяться и в банковской сфере, и в сфере производства.

Ведущая:

В системе федеральных органов исполнительной власти надзорные и контрольные функции переданы службам, а министерствам оставлены, в первую очередь, нормотворческие функции. То есть можно ли так понимать, что с развитием саморегулирования надзорные и контрольные функции, которые сейчас выполняют службы, останутся, а министерства, по большому счету, будут и не нужны?

Плескачевский В.С.:

Нет, это не совсем так. Это будет не их прерогатива. Министерства постепенно будут терять правоустанавливающую функцию. Хочу отметить, что одним из продуктов административной реформы, которая так мучительно у нас идет, является не пересадка Правительства и новая структура власти, как вы сказали, а изменение принципов. Потому что однажды чиновники произнесли, что принципом административной реформы в России является создание механизмов негосударственного регулирования. Более того, была провозглашена презумпция негосударственного регулирования. Правда, в последствии чиновники испугались этого термина и больше его не употребляли. Но были перечислены все функции, упомянутые в постановлениях, в нормативных актах, в законах, а также была проведена соответствующая ревизия. И дальше напротив каждой из этих функций был поставлен один из пяти выводов.

Первый вывод - исключить в силу того, что функция дублирующая или противоречащая федеральному закону.

Второй вывод - отнести к компетенции федерального закона.

Третий вывод - отнести к компетенции постановления правительства.

Четвертый вывод - отнести к компетенции СРО

Пятый вывод - временно оставить в компетенции ведомства

Т.е., в данном случае, ведомство, отвечающее за госполитику, вовсе не обязано заниматься нормотворчеством. Почему в развитых правовых системах такое нормотворчество возможно? Принимаются детализирующие акты, но оно не имеют силу закона. Любой гражданин может его опротестовать. В нашем же случае решение конкретного ведомства по судьбе конкретного предприятия очень часто имеет чуть ли не силу закона в силу того, что у нас понятие законодательства включает в себя и постановления Правительства, за что нас критикует вся Европа, и что самое ужасное, постановления отдельных ведомств. Поэтому право совершенствуется. В свое время, в начале 90-х годов отдельные неточности в законодательстве требовали конкретизации в оперативном режиме. Правительству было делегировано это право нормотворчества. Сейчас мы переходим на новый этап развития, где нужно это право исключать и относить его либо к компетенции законов, либо к компетенции профессионального сообщества под его ответственность.

Ведущая:

Законопроектом предусмотрена передача функций ведомственного нормотворчества СРО. Будет ли СРО иметь возможность регулировать отраслевую сферу, используя неточности федерального законодательства, таким образом, чтобы участники СРО имели возможность обходить действующее законодательство законным путем (т.е. через издание соответствующих отраслевых нормативных актов)?

Плескачевский В.С.:

Вопрос писал явно не юрист. Обходить законодательство законным путем. Я прошу прощения, эта фраза не имеет смысла, потому что в нормальном праве обходить законодательство законным путем - это масло масленое или вещь вообще невозможная. Потому что, если законным путем обходить, значит нет законных препятствий, то есть закон оставляет такую возможность. Я считаю, что единственный случай, когда почти законным путем можно действовать незаконно, это когда есть неопределенность в праве, когда нет достаточного уровня детализации той или иной нормы. В этом случае возникает проблема множественности толкования нормы. Этим и пользуются недобросовестные суды, недобросовестные предприниматели, подталкивающие к этому суды, и недобросовестные чиновники. Поэтому я считаю, что одна из задач данного этапа развития права - это детализация. Это очень тяжелая проблема, потому что мы вынуждены детализировать право глубже, чем это присутствует, например, в Германии. В системе права это делается по той причине, что в Германии существует обычаи делового оборота и обычаи правоприменительной практики, а также многие нормы, принимаемые обществом, которые применяются судами. Они не прописаны в законах буквально, но они действуют. В России же, вдумайтесь, в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)". Никому в голову в мире не приходит ставить под сомнение право собственника выпускать акции предприятия. Правда нигде не написано, что это не может быть правом директора предприятия. Смотрите, что получалось в России: один из механизмов захвата предприятия у нас заключался в том, что арбитражный управляющий, по существу являющийся наемным работником у кредитора, делал выпуск акций от имени предприятия. Не собственники предприятия, а временный управляющий. В итоге размывался капитал. А почему? Потому, что, оказывается, у нас это не было запрещено напрямую. Разрешено все, что не запрещено. Поэтому необходимо детализировать право, и в этом смысле я хочу сказать: механизм общественного контроля, общественного надзора мы запускаем законом о саморегулировании организаций, презюмируя, что предпринимателям обмануть друг друга гораздо сложнее, нежели чем государство. Данный механизм более действенен и более соответствует принципам публичного или общественного интереса.

Ведущая:

Каким образом будут обжаловаться нормативные акты, издаваемые саморегулируемыми организациями?

Плескачевский В.С.:

Я хочу отметить, что это здесь действительно потребуется. Сейчас Вы открываете сложную проблему. Мы сначала хотели бы прописать ее в законе о СРО, а затем в АПК и других процессуальных актах. По существу, конечно же, это этапы развития правовой системы. Сначала декларация, потом один уровень детализации, затем следующий уровень детализации, все как в земельном праве. Конституцией РФ декларируется частная собственность на землю, но только в 2001 году приняли Земельный кодекс. Это тоже декларация во многом, но уже совсем другого уровня, другой степени подробности. Сейчас мы готовим следующий уровень детализации уже по конкретным сюжетам. Конечно же, потребуется изменение АПК, описание процессуальных действий, прав сторон.

Сейчас самое важное для нас доказать многим юристам, что сегодня может быть у некоторых организаций право выступать в защиту третьих лиц. Вот что является принципом. Если это пройдет как норма, тогда мы, разумеется, опишем все более детально. Сегодня никто не имеет право без доверенности выступать в защиту третьих лиц, кроме органов государственных власти. Поэтому, это исключительная новелла. Сегодня только саморегулируемая организация в силу получения своего статуса обретает право выступать в защиту интересов третьих лиц в суде.

Ведущая:

Этот законопроект, в случае его принятия, Вы рассматриваете как акт прямого действия или нужно будет ждать еще каких-то актов, чтобы реально запустить этот механизм?

Плескачевский В.С.:

Сегодня есть некоторое количество организаций, сотрудничающих с нами. Им знакома эта тема, они внимательно отслеживают то, что происходит, участвуют в обсуждениях, готовят механизмы. Я знаю, что пока в качестве средства давления на суды, по крайней мере в спорах, появится новая сторона, систематизирующая проблемы в отрасли и воюющая с налоговыми органами. При этом им уже достаточно одной декларации, что они обретают эти права. Я считаю, что для этого уровня развития, предлагаемой системы достаточно. Сегодня концепция и теория саморегулирования, которую мы разработали, гораздо шире закона. Потому что каждая новелла, новая норма в этом законе вызывает новый бурный цикл споров с чиновниками о применении этого закона. Я не хочу сейчас говорить более подробно, но для этого этапа развития потребуется достаточная конкретизация.

Ведущая:

Со вступлением в силу этого закона будет возможна и регистрация СРО?

Плескачевский В.С.:

Обретение статуса. Мы ушли от слова регистрация, чтобы избежать регистрационного порядка. В данном случае слово "аккредитация" подходит нам больше, но оно искажено в праве очень сильно, и в разных законах слово "аккредитация" имеет множественный смысл, поэтому мы используем термин "получение статуса".

Ведущая:

Следующий вопрос может быть в развитие того, что Вы сейчас говорили. Можно ли будет создать СРО путем преобразования уже существующей на данный момент некоммерческой негосударственной организации? Каким образом нужно будет вносить изменения в устав общества в этом случае при получении статуса СРО? Есть ли необходимость во внесении таких изменений, и если да, то в какой момент времени - до или после включения в единый государственный реестр саморегулируемых организаций?

Плескачевский В.С.:

Очень хороший вопрос. Во-первых, мы постарались избежать ошибок прошлого, когда у нас были требования закона о том, что в уставе должны быть перечислены все виды деятельности и так далее, и тому подобное. Все дополнительные нормы, касающиеся органов саморегулируемых организаций, нормы, касающиеся порядков и правил распоряжения компенсационными фондами, работающих механизмов, к которым уже установлены требования закона, мы посчитали необходимым не вносить в устав. Мы вообще их отнесли к компетенции совета директоров, полагая, что если ты получил статус СРО, то тебе не надо менять устав, ты просто должен предъявить эти разработанные документы. Если ты потерял статус СРО, то тебе не надо ничего исключать из своего устава, и ты остаешься обычной некоммерческой организацией. То есть вот эти дополнительные требования, дополнительное внутреннее нормирование не влечет за собой необходимости вносить изменения в устав. Во-вторых, нам предлагали очень долго и настойчиво замечательные классические юристы описать это как специальную правовую форму. Но мы понимали, что это будет лишнее препятствие на пути развития саморегулирования. Поэтому сегодня мы в законе прописали, что никаких дополнительных юридических действий, кроме как подготовив необходимые документы, приняв необходимое решение общим собранием пойти по этому пути и без каких-либо глубоких преобразований, просто некоммерческой организацией, исполнившей ряд требований, для обретения статуса СРО в соответствующем органе не требуется. Мы использовали уведомительный порядок и постепенно будем двигаться к этой либеральной модели обретения статуса, когда, объявив о том, что я соответствую закону, я тем самым на следующий день подставляюсь под надзорную проверку. И в случае, если скажем на следующий день ко мне пришли представители из надзорных органов и обнаружили несоответствие, то ко мне применяются санкции. Но к этому мы только стремимся. Разумеется это мягкая форма преобразования ныне существующих некоммерческих организаций отраслевого, профессионального характера.

Ведущая:

Но, видимо, организационно-правовой формой СРО останется именно некоммерческая организация? И в ГК соответствующих изменений вносить не придется?

Плескачевский В.С.:

Да, конечно. Новых организационно-правовых форм здесь мы постарались избежать.

Ведущая:

А Вам не кажется, что может возникнуть некое противоречие? Если уставные документы - это все-таки некие публичные документы, которые любой контрагент или другое лицо на рынке может спросить, то, делая это предметом регулирования каких-то внутренних положений, как Вы сказали, не получится так, что эти документы не будут публичными и не будут предоставляться по требованию?

Плескачевский В.С.:

Не получится. В законе прямо написано, что это входит в одно из требований по обязательному раскрытию информации. Будет орган, уполномоченный вести реестр саморегулируемых организаций. Либо это в каждой отрасли будет свой орган - Центробанк будет вести банковские органзиации, Минфин - страховые и так далее. А Минюст будет вести все остальные организации, которые не регулируются государством. И в этом случае исключение из реестра - это процедура, которая должна быть публична, и, разумеется, прописана в законе. Я уверен, и я вижу это на примере существующих ассоциаций арбитражных управляющих, которые, как я сказал, единственно близки по смыслу к СРО и к той концепции, которую мы, собственно говоря, разрабатываем, что сегодня есть стремление к повышению требований, повышению имущественного ценза, повышению требований материальной ответственности к своим членам, повышению требований к раскрытию информации. Понимаете, когда этим занимается предпринимательство само, что-то мне подсказывает, что это будет более объективным механизмом, чем если этим будет заниматься чиновник.

Ведущая:

Если по поводу раскрытия информации теперь все понятно, то расскажите, пожалуйста, каким образом предполагается обеспечить финансовую прозрачность рынка регулирования СРО?

Плескачевский В.С.:

Во-первых, законом четко перечислены требования к источникам существования СРО, требования к управлению компенсационным фондом. То есть, не может генеральный директор украсть этот фонд, сбежать, предположим, потому что мы предъявляем к компенсационным фондам требования, как к аналогичным по смыслу резервам Центрального Банка, резервам многих других институтов. Мы применили нормы директив европейских комиссий по открытым фондам, это означает распределенное управление, учет, контроль, как в инвестиционных фондах. И специальный депозитарий имеет право, и даже обязанность, контролировать все это. Изложить в законе требования по раскрытию информации очень легко, и мне кажется, что мы этому уделили очень много внимания. Если потребуется большая конкретизация, то эта проблема будет обсуждаться.

Ведущая:

Виктор Семенович, скажите, пожалуйста, как Вы считаете, должны ли СРО иметь право принимать участие в подготовке проектов законодательных и иных нормативных актов, государственных программ по вопросам, связанным с предметом саморегулирования, а также направлять в органы государственной власти заключения по результатам проводимых ими независимых экспертиз проектов нормативных актов?

Плескачевский В.С.:

Я бы об этом только мечтал. К сожалению, очень сложно сегодня в традициях нашего права описать это как механизм, я бы сказал, даже невозможно.

Ведущая:

Но право такое можно им предоставить?

Плескачевский В.С.:

Понимаете, если это у вас право, то неплохо было бы если бы у вашего оппонента, то есть в данном случае органа власти, была бы соответствующая обязанность. Тогда ваше право с его обязанностью, регламентированные процессуально, дают механизм. В противном случае, как я сказал, это просто декларация. Но невероятных трудов нам стоило прописать обязанность государственного органа делать хотя бы рассылку разрабатываемых нормативных актов. Мы хотим создать институт, который заменит сегодняшние суррогаты отношений между государственными органами и профессиональным сообществом. При каждом ведомстве есть какой-нибудь научно-методический совет, экспертный совет, научно-экспертный и так далее. Это такие квазиформы взаимодействия ведомства и рынка. Но проблема в том, что эти отношения не являются отдельным институтом права. Это означает, что мнение профсообщества, даже произнесенное в таком экспертном совете, может быть принято, и может быть не принято. Первый этап развития этих отношений - это когда мы просто предлагаем ведомству выбирать: вот у тебя есть экспертный совет, который ты сам избрал, а вот есть профсообщество - выбирай, кто более важный, кто более интересный в этом смысле. Процессуально описать его обязанности пока невозможно. Но мы двигаемся в том направлении, чтобы, скажем, без права СРО высказаться по документу, он не принимался. Причем, обращаю ваше внимание, мы уже говорили об этом, заметную часть правоустановления административной реформой предполагалось отнести к компетенции правительства. Значит, наша задача сегодня, чтобы СРО, или точнее не каждая по отдельности саморегулируемая организация в отрасли, а их союз имел право выступить на правительстве, когда будет речь идти об утверждении того или иного правоустанавливающего документа, нормативного акта в конкретной отрасли. Почему в Чехии, например, закон экономического свойства не может быть внесен в парламент, если по нему не высказалась национальная палата на заседании правительства? У нас есть такая, привычная что ли, обязанность правительства приглашать на заседания представителей профсоюзов, а не представителей профессиональных сообществ. Поэтому, наверное, когда-нибудь появится в законе право отраслевых союзов участвовать в заседании правительства, право высказываться по этому поводу. Но, к сожалению, это не может быть правом законодательной инициативы.

Ведущая:

Если форму отзывов, экспертиз Вы считаете полезной, а сейчас это в законопроекте не закреплено, то Вы будете работать над этим?

Плескачевский В.С.:

Конечно. Но как описать вину чиновника и его наказание, который ваш отзыв выкинет в корзину? Мы очень тщательно изучали эту проблему. Был только один прецедент, когда Федеральная комиссия по ценным бумагам, которой еще руководил Д.О. Васильев, создала механизм того, что экспертный совет обладал правом на основании положения заблокировать на 6 месяцев вступление в силу любого нормативного акта, издаваемого ведомством. Вдумайтесь, профессиональному сообществу было делегировано право приостановить на 6 месяцев вступление в силу любого нормативного акта! Других примеров, когда бы профессиональное сообщество могло быть активным участником, совершать фактические действия, не существует.

Ведущая:

Если я Вас правильно поняла, в случае принятия такого законопроекта, это не решение большого клубка проблем, а только первая ласточка?

Плескачевский В.С.:

Этот законопроект ломает многие общие представления. Посмотрите, на нотариат. Это самая первая саморугулируемая организация в России, она по определению саморегулируемая. Там действует и обязательное членство в нотариальной палате, и лицензирование. Спрашивается, зачем это нужно?

Почему мы в Федеральном законе "О несостоятельности (банкротстве)" прописали лицензионные требования к арбитражным управляющим? Мы перенесли эти требования в законопроект как требования к членству в СРО. Ты не можешь быть членом СРО, если не исполнил этих требований.

У нас сложилось очень много традиций, таких квазиформ, и, конечно, еще предстоит много работы.

Ведущая:

Поддерживаете ли Вы точку зрения о том, что СРО должны быть первоначально созданы в субъектах Российской Федерации, а затем найти форму объединения и координации своей деятельности в общероссийском масштабе?

Плескачевский В.С.:

Не совсем так. Мы говорим, что у нас система СРО в концепции подразумевает существование нижнего уровня СРО, если так можно сказать. Хотя это самый важный элемент системы. Это региональные СРО или специальные СРО, которых должно быть много в каждом субъекте. Что я имею ввиду под специальным СРО? Скажем, СРО арбитражных управляющих будут специализироваться, например, на банкротстве крупных промышленных предприятий. Появляется естественная специализация. Скажем, в страховании это может быть и региональный аспект и специальный, например, автогражданка. Но все они образуют общую СРО в сегменте. Союз, который объединяет интересы их всех. Мы даже предлагали механизмы согласования, скажем, постоянно действующее совещание. Очень интересный механизм, когда они раз в год собираются, они же обладают правоустанавлением. Но это правоустановление распространяется только на членов СРО. Мы не можем написать механизм, при котором, скажем, СРО на Дальнем Востоке делала бы правоустановление для московской организации и наоборот. Нужен механизм согласования, и вот этот второй уровень национального федерального союза и должен иметь прямой контакт с властью, он и есть переговорная площадка между бизнесом и властью, как система.

Ведущая:

Это какая-то этапность, эти уровни? Не может сложиться такая ситуация, что уже на этом первом начальном этапе будет создан верхний уровень до тех пор пока не сформировались мелкие СРО?

Плескачевский В.С.:

Мы не говорим, что он может быть единственным. Каждый может создать союз. Это этап эволюционного развития, вдруг окажется, что в одном союзе 3 - 5 организации, а в другом 100. Первый союз отомрет естественным порядком без какого-то вмешательства. Вы не обретете того полноценного статуса, который даст Вам эти дополнительные права, если у вас будет всего три организации, потому что в законе мы пропишем, что союзом является только то объединение, которое объединяет в себе интересы, скажем, 50% доли рынка, или зарегистрированных участников или еще чего-то. Мы стараемся использовать очень много норм подсказывающего плана, скорее подталкивающего. Вольно или невольно, это тоже раздражает юристов. Наши законы имеют еще и образовательную функцию, потому что это не строгое нормирование, а скорее описание механизма общего свойства, формирования новых общественных отношений.

Ведущая:

Спасибо большое, Виктор Семенович. Очень интересное интервью.

Плескачевский В.С.:

Спасибо Вам, это очень интересная тема, я надеюсь, что она получит свое развитие. Саморегулирование не родилось вчера, мы просто систематизировали практику не только в мире, но и в России, например, деятельность купеческих союзов, которая не была урегулирована законом. Это очень интересные механизмы, которые мы пытаемся применить сейчас в саморегулировании. Спасибо Вам огромное.